Всего год назад Александр Бейфус во второй раз заступил на должность главного врача областной клинической больницы, и вот отставлен, не успев даже избавиться от приставки и. о.
Практически весь этот год коллектив больницы лихорадило, конфликты ряда сотрудников с руководителем стали широко известны, главврач в этих спорах был представлен в неблаговидном свете. Но основанием для увольнения стали не «разборки» с сотрудниками. В вину Бейфусу региональный минздрав поставил многократное неисполнение поручений, неэффективную организацию работы учреждения, срыв в подготовке помещений под размещение «тяжелого» оборудования.
Наш корреспондент Н. КОТЛЯРЕВСКАЯ встретилась с А. БЕЙФУСОМ, чтобы задать ему ряд вопросов и выслушать его версию увольнения.
А. Бейфус.– Александр Карлович, вы возмущены, обижены таким исходом?
– Статья, по которой я уволен, не обидная. Это расторжение контракта. Мне даже выплатили выходное пособие. Письменных претензий мне никто не предъявлял, об основаниях расторжения трудового договора я узнал уже после увольнения, из СМИ. Считаю, что увольнение могло состояться по обоюдному согласию, но выбор формы расставания был за министерством.
– Так вы что, не признаете претензий министерства?
– Сразу заявляю: ни в каких коммерческих отношениях с подрядчиками я умышленно не участвовал, это функция экономической службы. Считаю, что мой управленческий стаж – 32 года – и знания в области управления позволяли мне принимать правильные и эффективные решения, и ни один пункт претензий в свой адрес я не принимаю. Я глубоко знаю работу и районных больниц, и областной больницы, и минздрава. Выучку получил в 90-е кризисные годы, в нынешние сытые не так уж и сложно руководить.
Многократное неисполнение поручений министерства? Смотрите, 27 сентября министерство требует от меня предоставления объяснений по 11 пунктам. Я, по мнению министра, не представил ряд предложений, объяснений. Отвечаю, что запрашиваемые предложения и объяснения уже отсылались в министерство, сообщаю исходные данные. Кто виноват, что информация теряется в недрах министерства, не доходит до министра?
Еще пример. 20 июля меня обвинили в бездействии на том основании, что на территории облбольницы до сих пор не установлен памятник многодетной матери. Но деньги на монтаж, установку пришли только 19 июля. Как я мог провернуть эту работу за сутки? Спустя два месяца памятник стоял. Такой же шум был по поводу запуска котельной. По мысли моих начальников, я должен был, не дожидаясь денег, с кем-то договариваться, что-то делать. Но в моей работе нет устных договоренностей, это порочная практика. Есть 44-й федеральный закон, и точка.
– А что скажете по поводу обвинений в неэффективности организации работы больницы?
– Я пришел на должность главврача 17 октября 2016 года. На внебюджетном счете был 1 млн. рублей, на остальных – по нулям. А к концу года там, где было пусто, лежало 70 млн. рублей. Мы без всяких проблем выплатили людям январскую зарплату. На 1 октября нынешнего года на счету больницы лежат 310 млн. рублей. До конца года должен вводиться перинатальный центр, хотя многое уже закуплено, но многое еще придется докупать. Я планировал потратить на это до 100 млн. рублей. Деньги должны быть всегда на счету еще и потому, что без них нельзя объявлять конкурсы на какие-то непредвиденные приобретения, работы, а у нас бывает до тысячи аукционов в год.
Сахалинская областная клиническая больница – очень крупное учреждение с годовым бюджетом в 2,5 млрд. рублей, в ней 1,5 тыс. работников. Но я, чтоб вы знали, как главный врач мог всякие финансовые движения совершать только с разрешения министерства.
– Когда же будет сдан перинатальный центр?
– Это не мой бизнес, не знаю.
– Министерство обвинило вас в срыве подготовки помещений под размещение «тяжелого» оборудования. Какие были для этого основания?
– Я информировал министерство, что с момента получения проектно-сметной документации на работы все будет готово в течение месяца. Но моим работодателям казалось, что невозможно в такой короткий срок решить проблему, что на подготовку помещений потребуется не менее трех месяцев. К 15 – 20 ноября все было бы готово, и никакого срыва не случилось бы.
Я как главный врач, конечно же, должен контролировать все вопросы. Но заниматься конкурсной документацией и разработкой проектно-сметной документации обязан был мой заместитель по хозяйственным вопросам. А он все врал мне, пользуясь расположением минздрава, и уехал в отпуск. Подготовка конкурса по проектно-сметной документации подзатянулась. Но, повторяю, срыва в любом случае не случилось бы. Я ведь за зама по хирургии не обязан оперировать.
– Летом областная дума наградила вас почетной грамотой за успехи в работе. Выходит, летом вы еще работали эффективно?
– Да, отношения с министерством обострились как раз в период предвыборной кампании в областную думу. Я принимал участие в выборах, надеялся, что общественная работа поможет решать проблемы больницы успешнее. Да и не секрет – это обычный маркетинг по популяризации больницы. Понимаю, что это вызвало недовольство руководства, объяснял, но, видимо, впустую.
– За какие успехи отметила вас дума?
– У нас была очень высокая смертность от болезней сердечно-сосудистой системы. Я пять месяцев вплотную занимался этой проблемой, подключив все ЦРБ. Вопрос по каждому больному из районов решался в ручном режиме. Больница и до меня неплохо справлялась с доставкой таких больных в область, но мы отработали чуть ли не до идеала маршрутизацию, кроме самолетов санавиации активно стали использовать реанимобили. Везли машинами даже из Тымовского, Углегорска. Забирали часть тяжелых больных и у городской больницы. Кроме того, мы разобрались со структурой смертности и выявили, что врачи зачастую посмертным диагнозом ставили инфаркт, поскольку у больного останавливалось сердце. Но сердце часто повреждается в результате других серьезных заболеваний печени, почек. Человек умирает как раз от них, а не от сердечно-сосудистого заболевания. Когда стали вникать в истинные причины смерти, статистика стала другой.
Я решал проблемы и по консультативной поликлинике. Год назад на запись к врачам очередь занимали с шести утра и целый день у регистратуры толпились люди. Сейчас к 11 часам очередей в поликлинике уже нет. Утром 20 октября проходил мимо регистратуры – на запись стояло 17 человек. Мы отладили документооборот, организовали предварительные консультации с пациентами, живущими в районах, чтобы больные люди не ехали в Южный только чтобы проконсультироваться. Это к слову о неэффективности руководства.
– Сколько времени вам не хватило, чтобы сделать то, на что вы были нацелены?
– Чтобы решить те проблемы, что есть, требуется года три.
– Скольких врачей вы уволили за время руководства областной больницей? Все наслышаны о непростых взаимоотношениях с известным кардиологом Татьяной Волошиной.
– Татьяна Вадимовна благополучно работает, мы с ней уточнили, что ей надлежит делать на благо жителей. Единственный врач, к увольнению которого я имею отношение, – это заведующий реанимационным отделением. Причин своего недовольства им объяснять не хочу, но поверьте, они были весьма серьезны. Этому человеку я предложил уволиться, и он ушел по собственному желанию.
– Еще две сотрудницы, уволенные вами, судились и были восстановлены на работе.
– Эти случаи не имеют отношения к лечебной деятельности. Но суд посчитал, что их следует восстановить, что и было сделано. Работницы стали значительно вежливее к коллегам, улучшили качество работы.
Хочу сказать, что больница в каком-то смысле была до моего прихода сложно управляемой – каждый заведующий отделением рулил сам. В клинике ведь более 120 управленцев. Пришлось настойчиво и жестко потребовать от всех лечебников, чтобы занимались только больными, но за год навести порядок не получилось. Чудес не бывает. Очень многие врачи подрабатывают в частных клиниках, в 14 часов их на рабочем месте уже не было. Потребовал, чтобы работали в больнице круглый день. Такие меры не приносят популярности руководителю… Но кто бы что ни говорил, к организации медицинской помощи в областной больнице сегодня вопросов нет, она работает хорошо. И опрос больных показывает, что более 95 проц. удовлетворены медицинской помощью в больнице. Между прочим, это хорошая цифра.
– Александр Карлович, с ваших слов, вы руководили твердо. Как думаете, многие ли из сотрудников больницы пожалели о вашем уходе?
– Не думал об этом. Когда я пришел, задача была одна – помочь больнице вернуться в статус областной и возвратить доверие жителей. Популизмом среди персонала не занимался. Но и никому не грубил, никого не унижал, не оскорблял – это исключено. Любой работник мог зайти ко мне переговорить. Я со всеми здороваюсь, со мной можно разговаривать, звонить всегда и в любом месте.
– Собираетесь судиться с министерством по поводу расторжения контракта?
– Зачем? Я взрослый человек, понимаю, что, если я работодателю не нужен, так тому и быть. Если кто-то думал, что я заплачу из-за увольнения, то огорчу: в этом мире много другой, приносящей доход работы. Когда меня уволили с должности главного врача этой больницы в 2004 году, мне было грустно, сегодня таких эмоций не испытываю. Оценки ученика в школе зависят иногда не от его знаний, а от человека, который их ставит. Так что, зная учителей, я их оценку моей деятельности не принимаю.
– Если основания расторжения контракта вы считаете надуманными, то в чем видите истинные причины расставания с вами?
– Я сильно обидел многих из тех, кто кормился от больницы. Мы сильно сократили свои расходы, и обозленные подрядчики предвкушали и даже знали дату, когда меня уволят, – они приложили к этому руку. Но я рад, что удалось помочь больнице, потому что в отличие от тех, кто решал вопрос увольнения, собираюсь жить на Сахалине.
– Вы говорили про поставщиков, но, насколько известно, фирма «Ален», в которой вы были коммерческим директором, обеспечивает больницы области расходными материалами, медицинским и технологическим оборудованием.
– С тех пор как я работаю в больнице, я не вхожу в число учредителей фирмы. И даже без меня она с областной больницей не работает. Знаю, что совмещение – уголовно наказуемое деяние, а Уголовный кодекс надо чтить.
– Вы уходите не на улицу, вам есть чем заняться, желаем успехов.
– Спасибо. Я, может быть, еще вернусь в лечебную медицину.
