В южно-сахалинском бизнес-центре «Сфера», который по инициативе его руководителя Елены Алмаевой вот уже двенадцать лет является экспозиционной площадкой творческих достижений островитян, открылась персональная выставка художника из Корсакова Алексея Мазова. В офисные интерьеры первого и цокольного этажей центра гармонично вписались пейзажи и марины этого автора.
Алексей Мазов.– С Алексеем я познакомилась лет восемь назад, когда готовила его выставку в офисе компании «Эксон Нефтегаз Лимитед», – рассказала искусствовед Раиса Горохова. – Для меня было открытием, что он так любит, чувствует и понимает море. В его работах оно разное, но, при всем при том, светлое, радостное, величественное. Даже когда надвигается шторм и тревожно сгущаются краски, море на холстах Мазова все равно просветленное, и грядущая стихия воспринимается как мощная природная сила, несущая очищение. В общем, в поединке живописных контрастов Мазов всегда на стороне светлых начал.
В станковых работах мариниста не увидеть хлестких пастозных мазков, характерных для многих художников, работающих в технике масляной живописи. Он выбрал иную манеру письма: под его кистью масло тонко ложится на холст, цвета не перебивают, а оттеняют друг друга. Из гладких изящных мазков буквально сотканы воздух и вода, отражения, игра теней и солнечных бликов, островные ландшафты и иллюзорная, уходящая к горизонту перспектива.
Помимо марин, у Мазова немало работ, сюжеты которых подсказали сахалинская зима, озеро Тунайча в разное время года, морские берега с причудливым нагромождением камней, маяк Анива, словно выросший из скал… Наблюдательный художник все время учится у природы. Говорит, когда другие смотрят под ноги, он смотрит в небо. Если оно красивое, он его запоминает и дома рисует по впечатлениям.
Несмотря ни на что, этот человек радостно идет навстречу жизни, чувствует и понимает красоту мира. И, надо полагать, вполне осознанно культивирует в себе солнечное восприятие природы. Шутливо говорит, что своей живописью хочет компенсировать недостаток солнечных дней на Сахалине. Коллеги уважительно называют Алексея: «Наш художник-солнышко».
Дед и отец Мазова хорошо рисовали, этот дар проявился и у Алеши. В художественную школу Твери его приняли сразу во второй класс. Но мальчишка и есть мальчишка. Через пару лет его внимание переключилось на футбол, друзей, дворовые забавы. Говорит, некому было дать пинка: родители развелись. Мама работала в министерстве лесной промышленности, много времени проводила в командировках, колесила по всему Союзу. Сын был предоставлен сам себе.
– К окончании школы мама спросила, куда буду поступать? – вспоминал Мазов. – Ответил: без разницы, куда пацаны пойдут, туда и я за компанию. Она предложила: давай в художественное училище, взяла мои рисунки за четвертый класс и отнесла в приемную комиссию. Там посмотрели и сказали: «Если он у вас в диктанте не сделает двадцать ошибок, то мы его возьмем». Точные науки я не любил, а гуманитарные предметы нравились, так что поступил.
Однако в студенчестве пришло осознание, что живопись в обществе по большому счету не востребована. Люди довольствовались малым: повесят на стену репродукцию и радуются. Или отстоят сумасшедшую очередь за ковром или импортным паласом, повесят его в комнате – и вот оно счастье! Из художественного училища студенты выходили либо педагогами, либо оформителями. Последние получали заказы, в основном, на тиражирование образа вождя революции, написание транспарантов типа «Слава КПСС!» или оформление афиш. Такая работа зачастую выполнялась с помощью проектора эпидиаскопа. Задача художника сводилась к тому, чтобы перевести на основу изображенние со слайда, раскрасить – и все дела, никакого творчества.
– И я все забросил, как будто это ремесло мне и не нужно было, – рассказал Алексей. – Отслужил армию, овладел рабочими профессиями. Могу столярничать и плотничать, из пенька топором шар вытесать… Как оказался на Сахалине? Мама оформила вызов. В Арги-Паги Тымовского района для леспромхоза строилась котельная, и я приехал на этот объект. Был конец горбачевской эпохи, вскоре заработки стали падать. Работа шла по принципу: кирпич пришел – раствор засох, пришло железо – кончились электроды… Все рушилось. Я кис в этой деревне, думал уезжать. В такой безрадостной обстановке творчество было единственной отдушиной. Но масляных красок тогда и близко в продаже не было. Попросил мать прислать акварельные. Она выслала хорошие, ленинградские, и я стал баловаться пейзажами.
Как-то раз в леспромхоз приехали ребята из лесотехникума. Один из них – Сергей Новиков посмотрел мои рисунки и спросил: «А что ты вообще здесь делаешь? У нас в парке – «Сахалинский Арбат», там ребята, девчата выставляют свои художественные работы. Поехали, поживешь несколько дней у меня, посмотришь…». Приехал, посмотрел. Вижу, людям живопись нравится, ею интересуются, помаленьку покупают. Решил, что тоже могу кое-что предложить. А вскоре другой парнишка из лесотехникума пристроил меня в оформительский кооператив.
В начале 1990-х Алексей Мазов «раскрашивал» столовые, училища, гимназию № 1 им. Пушкина… По ночам занимался живописью, чтобы подработать. Бывало, отправлялся с картинами на старый центральный рынок, где в ожидании покупателей стояли художники с небольшими миниатюрками и гипсовики, торговавшие масками, крестами, пепельницами. Однажды Алексей познакомился с владельцем художественного салона «Гермес» Анатолием Страховым. Тот, оценив работы Мазова, предложил: «Что ты, как на паперти, стоишь? Приноси работы в салон, они будут достойно представлены».
Рука помощи была протянута вовремя и кстати. Мазовы жили в Корсакове, ожидали дочку-первенца. Кормить беременную жену надо было не «Дошираком», а чем-нибудь посущественнее. По выходным Алексей приезжал в Южный и сам продавал картины возле бывшего агентства Аэрофлота. А в будние дни его живопись реализовывал салон «Гермес».
Картины покупали, и все закрутилось само собой – сотрудничество с художественными салонами Южно-Сахалинска, Владивостока, Хабаровска, вернисажи в Японии с легкой руки Анатолия Страхова и южносахалинца Александра Бровченко; выставки в компании «Эксон Нефтегаз Лимитед», в краеведческом музее Корсакова с подачи искусствоведа Раисы Гороховой.
На нынешней персональной выставке в бизнес-центре «Сфера» Мазов предстал в новом качестве – как член Московского Союза художников. Из столицы к нему тоже поступали предложения о сотрудничестве. Но он решил, что для него сейчас самое главное, чтобы его картины были на Сахалине, где прошла большая часть его сознательной жизни.
– По работам Мазова сразу делаешь вывод – он мастер своего дела, – поделился впечатлениями заведующий отделением «Дизайн» Сахалинского колледжа искусств, член Союза художников РФ Де Сон Ен. – Смотришь на его морские пейзажи, на то, как написаны небо и море, и удивляешься: человек без профессионального образования достиг такого уровня. Сейчас многие художники поступают хитро. Вместо того, чтобы писать картины, отправляют фотографию в рекламную фирму. Там снимок отпечатывают на холсте. Остается лишь сверху нанести немного красочки, и обыватель не поймет, что это подделка. У Алексея подделок нет, это ручная работа мастера. Если бы он учился в вузе, то достиг бы еще больших высот.
О своем друге и коллеге высоко отозвался и сахалинский маринист Сергей Васенкин:
– О его творчестве говорят сами работы, светоносные, лучезарные. Мне кажется, если выключить свет в комнате, где находятся его картины, свет пойдет от холстов.
Сейчас Мазов «заточен» на профессиональную живопись. Но если люди, покидая остров, приносят ему черно-белую фотографию из далекой юности и просят написать картину памятного для них места, с которым связана первая любовь или какое-то важное событие, он идет навстречу. Спрашивает только, рассвет или закат должен быть на холсте, чтобы знать, как поставить свет.
Можно не сомневаться, под кистью такого мастера он не померкнет.
Л. Степанец.
-
P.S.
Персональную выставку Алексея Мазова можно посмотреть по адресу: ул. Чехова, 78. Вход свободный.
