Театральная премьера в Чехов-центре
Сейчас, когда на острове набирает обороты зима со снегом-льдом в одном коктейле, самое время мечтать о теплом море, солнце и воде – наших лучших друзьях. У кого «срослось», тот радуется шуму прибоя где-нибудь под пальмами. Прочим Чехов-центр предлагает свой рецепт от депрессии – комедию «Кьоджинские перепалки» Карло Гольдони в постановке художественного руководителя Даниила Безносова.
Гольдони заслуженно несет славу реформатора театра, поскольку из аристократической забавы сделал его доступным для низов, а его представителей – главными героями своих остроумных пьес. В молодости драматург служил коадьютором канцлера по уголовным делам в рыбацком поселке Кьодже близ Венеции, где вдосталь насмотрелся на местные нравы, их «недостатки и добродетели» и взял их на «карандаш». И вот уже заморская комедия из жизни простолюдинов разменивает третью сотню лет без потерь в симпатиях российских театров.
Спектакль вышел смешливым, крикливым, разноцветным, щедрым на выплеск эмоций. На повестке дня – простая трудовая жизнь, одинаковая что вчера, что завтра. На берегу синего моря, в котором ловят рыбу рыбаки, девушки и женщины рукодельничают в ожидании мужей-женихов. Скучно. Женихов мало, развлечений тоже – сплетни да местный балбес-ловелас, действующий на девушек, как сыр на мышек и спички на бензин одновременно. В поисках большой, но чистой любви рыбачки сходятся врукопашную, ухитряясь оставаться нежными, как ландыш, и страшно востребованными. К возвращению рыбаков кьоджинки переругались всласть, наобличались и с нетерпением ждут свободные уши мужиков-простаков, чтобы раздуть войну до небес. Простаки, едва разгрузив шаланды от кефали, ведутся, как наваги – немедля хватаются за ножи и камни. Предмет спора ничтожен, зато действие важнее результата. От любви до ревности – дистанция как от смешного до великого. Ну чем не сюжет из разряда «соседские войны», идущий к тому же под аккомпанемент Bella ciao (любимой песни участников Сопротивления в Моденских горах во время второй мировой войны)?
Дамы на сцене подобрались – цвет нации, все отдай, и будет мало: поддельно благонравные мадонны Либера (Татьяна Максимова) и Паскуа (Мария Шарапова), роковая красотка Лучетта (Марина Семенова), энергичная «чума на оба ваши дома» Орсетта с куафюрой дыбом (Ирина Звягинцева), простодушная милашка Кекка-Ватрушка (Мария Картамакова). Что касается сильной половины Кьоджи и труппы Чехов-центра, то во втором действии команда создателей подводит к мысли, что этот спектакль скорее сказ про то, как один мужик – Андрей Кошелев в роли помощника судьи Исидоро – спас целую деревню от раздоров. Даже неясно, отчего так хлопочет вальяжная судейская крыса в парике? Он озабочен не так торжеством справедливости, как устройством личной жизни деревенских девиц. Сдается, что герой Кошелева благодетельствует от скуки, так как особого вожделения не проявляет, скорее это добродушный старичок в поисках гармонии, которому хочется мира во всем мире и чтоб все были счастливы. Так что да здравствует такой суд – самый гуманный в мире!
А еще один мужик спас спектакль от однообразия, потому что даже шум на сцене не всегда залог успеха. Кто выделяется из общего многоголосья рыбаков (Виктор Черноскутов, Леонид Всеволодский, Антон Ещиганов, Сергей Максимчук), так это косноязычный, нелепый, как огородное чучело, падрон Фортунато Андрея Кузина, который изъясняется на местном специфическом наречии, неотличимом от… украинского. Вот где пригодился родной язык Кузину, превратившему свою роль из суммы дефектов речи и вдохновения в небольшой фейерверк. Кстати, остроумная придумка режиссера выстрелила дважды. Известно, что в Малороссии поднести тыкву значит отказать жениху. Потому невинный итальянский десерт – печеная тыква, которой в начале спектакля дамский угодник Тоффоло (в этой роли неотразим Владимир Байдалов) угощает девиц, вносит раздор в мирную компанию…
У детей итальянского солнца на сахалинской сцене отличная опора на текст в новом, очень русском переводе Михаила Стронина. Сразу слышно – наши люди, и зрители, особливо женского пола, проникаются искренним сочувствием к их проблемам. Вот сценография здесь упоительно незамысловата – в стиле «ничего особенного». Шкафик стоит только для того, чтобы однажды быть упомянутым в качестве имущества, обозначение моря полоской блескучего материала и вовсе стало в театрах общим местом. Посему аргументацию мифа о национальном итальянском темпераменте вынесли на своих плечах актеры, надеюсь, что не сорвали голоса и не нанесли друг другу увечья в погоне за правдоподобием.
Да, вся наша жизнь – игра, не стоящая больших огорчений и злопамятства, улыбается театр. Можно и нужно ловить кайф от ощущения жизни во всех ее проявлениях – по обе стороны сцены. Откровенная простенькость пьесы провоцирует на взлет режиссерскую и актерскую изобретательность в «Кьоджинских перепалках», так что повсеместно в двух действиях порхает легкая птица импровизации, благо молодость у участников спектакля в крови. Спасительный якорь в том, что алхимия самой игры всех со всеми может затягивать не менее, чем процесс поиска истины. И старую пьесу актеры играют с таким азартом, что пыль прошедших веков не задерживается в складках занавеса. Судя по постпремьерным отзывам зрителей, у «Кьоджинских перепалок» два берега – какая простота/какое веселье. Истина будет где-то посередине реки. Словом, расслабьтесь и получите удовольствие.
И. СИДОРОВА.
