На церемонии открытия XXVI Форума современной журналистики «Вся Россия-2022» участники почтили минутой молчания память заслуженного журналиста России, главного редактора газеты «Комсомольская правда» Владимира Сунгоркина.
Известный журналист Владимир Николаевич Сунгоркин скончался 14 сентября в приморской тайге. Инсульт настиг главного редактора и гендиректора издательского дома «Комсомольской правды», когда он шел маршрутом другого дальневосточника — русского офицера, географа, исследователя Дальнего Востока Владимира Арсеньева. Президент Украины еще в 2014 году запретил Сунгоркину въезд в страну. Президент России Владимир Путин передал его родным и близким персональные соболезнования.
Магистрали дальневосточника
Владимир Сунгоркин родился 16 июня 1954 года в Хабаровске в семье мичмана Краснознаменной Амурской флотилии. По его словам, предки крестьянского рода вышли на Дальний Восток из Удмуртии.
В профессиональной журналистике Сунгоркин с 1976 года — со дня окончания Дальневосточного госуниверситета, признанной кузницы кадров советских и российских СМИ. Первым серьезным местом работы Сунгоркина стал БАМ. В Тынде, столице строящейся магистрали, он трудился собственным корреспондентом газеты «Комсомольская правда».
В 1981 году Владимир Сунгоркин перешел в «Советскую Россию». Тогда ее издавали Верховный Совет и Совет Министров РСФСР. В правительственной газете проработал до 1985 года, после чего вернулся в «Комсомолку» — замредактора отдела рабочей молодежи. В 1992 году стал исполнительным директором акционерного общества, созданного на базе издания. А через пять лет был избран главным редактором.
Главная заслуга Сунгоркина, в глазах журналистского сообщества страны, — не только развитие популярной федеральной газеты, создание на ее основе издательского дома, но и сохранение в издании хорошей советской журналистской школы, в которой, кстати, работали и работают выходцы с Дальнего Востока — журналист «Молодой гвардии» Анатолий Строев, корреспондент «Советского Сахалина» Сергей Пономарев, хабаровчанка Наталья Барабаш, Владимир Мамонтов из Владивостока и другие.
Когда страна узнала о гибели Сунгоркина, известный военный корреспондент Дмитрий Стешин написал:
«22 года я проработал у Владимира Николаевича, он меня воспитал. «КП» всегда была газетой, где категорически и негласно было запрещено гадить Родине, армии и нашим традиционным ценностям. Сунгоркин был одним из последних хранителей настоящей, очерково-репортажной, окололитературной журналистики».
Больше, чем коллега
«Советский Сахалин» связывала с Сунгоркиным не только сфера деятельности. В нашей редакции работает несколько его однокурсников. С ними он поддерживал дружеские отношения многие годы и, бывая на Сахалине, непременно посещал редакцию.
Сунгоркин высоко оценивал ведущую газету Сахалинской области — «Советский Сахалин». О чем он и сказал на встрече с островными журналистами весной прошлого года.
Александр Коц, еще один легендарный военный корреспондент, родившийся в Южно-Сахалинске в семье журналиста, тепло вспоминает Сунгоркина:
«Мне кажется, что Владимир Николаевич Сунгоркин ушел так, как ему, может быть, хотелось. В кругу друзей, на родном Дальнем Востоке, в любимой тайге, в походе… Однажды мне, еще пацаном, довелось сплавляться с ним по дикой речке. Там не было начальников и подчиненных, все отрабатывали наравне… Он всегда был на стороне маленького человека, которого надо защитить, чего бы это ни стоило. Владимир Николаевич был очень требовательным к языку, что в век соцсетей казалось анахронизмом».
Тропами Арсеньева
Символично: Владимир Сунгоркин умер в приморской тайге, где он собирал материал о походах русского офицера, географа, исследователя Дальнего Востока, другого Владимира — Арсеньева, который, как выяснили авторы «Советского Сахалина», тоже бывал на нашем острове.
Долгое время биографы Арсеньева не знали, что исследователь приезжал на Сахалин. «Советский Сахалин» опубликовал статью историка Бориса Полевого (не путать с известным советским писателем. — Прим. ред.) 10 сентября 1972 года — к столетию со дня рождения географа. По словам автора, в 1928 году в своем докладе об этнографе Льве Штернберге Арсеньев писал, что познакомился с ним на острове.
«…Даже биографы Л. Я. Штернберга невольно усомнились в достоверности этого сообщения В. К. Арсеньева. По их данным, первая встреча Л. Я. Штернберга с В. К. Арсеньевым произошла лишь в июне 1910 г., и было это в Хабаровске. Из Хабаровска Штернберг поехал вниз по Амуру (в сторону Сахалина. — Прим. ред.), но Арсеньев в этой поездке его не сопровождал. В августе-сентябре 1910 года Штернберг в последний раз побывал на Сахалине, но в его отчетах нет никаких упоминаний о том, что он там был вместе с В. К. Арсеньевым…».
Полевой установил, что в последней сахалинской экспедиции Штернберга сопровождали два студента Петербургского университета. В воспоминаниях одного из них было отмечено, что Арсеньев помогал экспедиции и был попутчиком Штернберга от Николаевска-на-Амуре до Александровска-Сахалинского. Проживая в Александровске-Сахалинском вместе с экспедицией, Владимир Клавдиевич участвовал в рабочих беседах с нивхами.
Лев Штернберг тогда сделал первую запись голосов коренных жителей Амура и севера Сахалина. Исследователи использовали для этого фонограф Эдисона, переводящий звуковые колебания на дорожки восковых валиков. Во время фиксации речи аборигенов этнографы записывали и собственные замечания. Борис Полевой допускал, что на сахалинских записях Штернберга можно услышать голос Арсеньева.
Защищал Дальний Восток от разбойников
По завершении исследовательских работ 1910 года Штернберг уехал с острова во Владивосток, а Арсеньев отправился в Хабаровск, откуда уехал в Санкт-Петербург. Отчитавшись о проведенной работе, географ получил неожиданный вызов на Дальний Восток — новый генерал-губернатор Приамурской области начал формировать администрацию, в которую собрался включить опытного исследователя.
26 марта В. К. Арсеньев был переведен с военной службы и назначен чиновником Переселенческого управления, занимавшегося масштабным государственным освоением земель Дальнего Востока. Власти использовали опыт географа и таежника для борьбы с китайскими разбойниками-хунхузами на землях Российской империи. Так в послужной список Арсеньева вошли несколько секретных экспедиций — своего рода «специальных военных операций».
Полевой отмечал: Арсеньев и на своем хлопотном посту сохранил связь с островом. Он переписывался с сахалинцами, чтобы пополнять фонды хабаровского музей. В 1917 году Временное правительство назначило Владимира Клавдиевича «комиссаром по инородческим делам». Он установил тесную связь с Сахалинским исполкомом и, по словам Бориса Полевого, защищал нивхов «от жестоко эксплуатирующих их капиталистов-хищников».
Таежный романтик
Другой Владимир — Сунгоркин — был азартным следопытом Дальнего Востока. По словам его однокурсника, ответственного секретаря «Советского Сахалина» Вячеслава Жердева, он был организатором походов студентов в сопки и сплавов по таежным рекам.
Вспоминают Сунгоркина и люди далекие от журналистики.
— В 1973 году я поступил на геофизика и занимался спелеологией, — рассказывает Павел Кобелев, видеоблогер из Забайкалья. — Мы ходили в пещеры Уссурийского заповедника, раскопали два с половиной километра ходов. Один из студентов другого факультета отстал от группы, не вышел вовремя из пещеры. Наш старший сказал: «Пусть посидит немного, подумает, чтобы больше не отставал». Через два часа мы нашли его, потерявшийся сидел в пещере в полной темноте, экономя зарядку фонарика. А чтобы не нервничать, читал вслух стихи. Это был Володя Сунгоркин. 9 дней назад российская журналистика осиротела. А Дальний Восток потерял еще одного исследователя, не менее яркого, чем Владимир Арсеньев.
Арсеньев просто прошел по тропам через хребты, распадки и реки чуть раньше Сунгоркина.
Николай ШЕЛЕПОВ.
