Есть мнение, что медведей на Сахалине в 1,5 – 2 раза больше безопасной нормы, оттого и возникают конфликты с людьми.
У эксперта «Советского Сахалина», в прошлом сотрудника министерства лесного и охотничьего хозяйства (ныне региональное агентство. – Прим. авт.) и большого любителя островной природы Николая Суркова есть собственное мнение по этой горячей теме:
– Проблема с медведями складывается из нескольких факторов. Происходит изменение климата, соответственно меняется биопродуктивность по различным биоценозам, увеличивается биомасса в разных видах. Медведь – на вершине пищевой пирамиды в сахалинском лесу. Он прекрасно себя чувствует в последнее время. Биомасса растёт. Зверь не имеет естественных врагов – только внутри самого вида.
Кроме того, нужно учесть, что за последние 15 – 20 лет уехали за пределы области или ушли из жизни многие люди, занимавшиеся ранее спортивной или профессиональной охотой. Медвежатников, которые могли бы повлиять на ситуацию в принципе, стало мало. Обезлюдели севера: из Охинского, Ногликского, Александровск-Сахалинского, Тымовского районов люди перебираются в более благоприятные для проживания места. Снижается хозяйственная деятельность, соответственно, создаются дополнительные благоприятные условия для медведей.
Ещё один фактор – не все лицензии, даже выданные, закрываются. И никаких штрафных санкций за это нет. То есть если какое-то охотобщество взяло 20 лицензий и затем вернуло, они не реализованы. При этом медведица сейчас приносит двух, а то и трёх медвежат.
Ситуация развивается уже на протяжении ряда лет. В своё время минлесхоз говорил: мы не имеем никаких проблем с медведями при определённой их численности. Этот уровень составляет, на мой взгляд, для Сахалина 2000 – 2150 особей. При соблюдении этого условия всем хватает места, и людям, и косолапым. Но сегодня, судя по отрывочным данным из одних источников, по Сахалину насчитывается 3500, по другим источникам – ближе к 4000 особей. Это без учёта Курильских островов. То есть реально медведей в 1,5 – 2 раза больше безопасной нормы.
Не ведётся отстрел крупных трофейных экземпляров. Крупные хищники «выдавливают» молодняк из дебрей ближе к человеку. Вынужденные отстрелы имеют массу ограничений, которые, по-моему, сложно объяснимы.
Наш сосед – Япония – столкнулась с аналогичной проблемой. Несколько недель назад японцы у себя на уровне префектур и центрального правительства приняли решение, по которому любой медведь, вышедший в критически угрожаемые (насчёт встречи с человеком) зоны, может быть отстрелян с минимумом бюрократии и сложностей. У них без исключения отстрелом занимаются все силовые службы. Потому что в течение года зарегистрировано несколько десятков нападений бурых и гималайских медведей на людей. Гималайские мельче бурых, но более конфликтны по отношению к человеку. Эта картина наблюдается и на Хоккайдо, и на Хонсю.
То, о чём сообщают сейчас дачники «Бруснички», – стандартное поведение медведя, который уже имеет определённый жизненный опыт, но ещё не набрал нужную массу, чтобы идти в дебри и драться с серьёзными конкурентами. Он осторожничает, не лезет туда, где его могут подстрелить. А разместить приманку ближе к СНТ работники лесничества не имеют права: действуют ограничения.
Налицо зарегулированность ситуации. Мы продолжаем находиться в парадигме, когда охотников было много и от них нужно было охранять охотресурсы. На сегодня ситуация кардинально поменялась, но на государственном уровне это ещё никто не осмыслил.
Японцы не заморачиваются с тем, где чья подведомственность – минприроды, полиции или сил самообороны. Просто при появлении медведя его сразу уничтожают.
У нас же в таких случаях надзирает множество ведомств… И лесничий, отстреливший медведя в границах населённой территории, сразу может получить чуть ли не «уголовку» за то, что добыл медведя не на территории лесного фонда. И он будет долго писать бумаги, объясняя, ради чего это было сделано.
К сожалению, такова ситуация не только на Сахалине, с этим сталкиваются и все дальневосточные регионы. Есть примеры регулирования на международном уровне. Это всё нужно осмыслить, и тогда произойдут подвижки в лучшую сторону.
– И по лицензиям. Если у нас охотпользователь – индивидуал или организация – берёт на себя обязательство по продаже лицензии, он должен отвечать и за конечный результат – за реальный отстрел зверя, – говорит Николай Сурков. – Считаю, нужны штрафные санкции. У нас крупных охотпользователей под два десятка, у каждого есть закреплённые угодья и есть право реализовывать лицензии, которые выдаёт региональное агентство лесного хозяйства. Если ты взял сотню лицензий, продал, а отдачи нет, значит, недостанется лицензии какому-то более опытному и надёжному охотнику. Соответственно, не будет достигнут и результат.
Николай ПИТЕРСКИЙ.
По теме:
Медведь в городе. У кого искать защиты? Ответ не так очевиден, как кажется
