Глядя на снимки, где лесом зарастают некогда освоенные людьми пространства, трудно поверить в то, что когда-то здесь кипела жизнь…
А ожили эти места в конце 1920-х – начале 1930-х годов, когда на побережье бухты Казакевича появились поселок Най-Най (его еще называли Кунгасстрой, Судоверфь, Комсомольское) и крупнейшее на Северном Сахалине судостроительное предприятие. Они просуществовали всего 40 лет, но навсегда остались в островной истории.
Уроженец этих мест, заместитель директора по научно-исследовательской работе и развитию областного краеведческого музея Виктор Щеглов посчитал своим долгом рассказать о судьбе малой родины. Специалист по вопросам демографической истории региона, он несколько лет изучал архивные документы, собирал воспоминания земляков, искал редкие фотографии. А еще составлял поименные списки репрессированных жителей Най-Найского сельсовета, земляков, призванных в Красную Армию в годы войны, а также прибывших в эти края спецпоселенцев. Итогом труда кандидата исторических наук стала книга в 220 страниц «Короткий век Кунгасстроя».
На презентации издания в областном краеведческом музее автор рассказал, что в годы первой пятилетки рыболовному промыслу на Северном Сахалине требовались суда. Возводить судоверфь для строительства мотоботов типа кавасаки в п. Най-Най прибыли сотни столяров, плотников, слесарей, токарей, лесорубов. А на прибрежный лов сельди с материка приехали сотни рыбаков. Как результат – к 1939 году на побережье бухты Казакевича появилось девять населенных пунктов.
Когда началась война, судостроение и рыбную промышленность перевели на военное положение. Промысловики стали официально называться военными рыбаками Дальнего Востока. Не жалея сил, они трудились для фронта, для победы. На одном из снимков в книге более чем красноречивый лозунг тех лет: «Рыбак, запомни, каждый выловленный тобой центнер рыбы – суточное питание для 250 бойцов Красной Армии».
Апогей развития Кунгасстроя пришелся на военные годы. Предприятие было одним из передовых в области и несколько раз получало переходящие знамена. Оно строило в год свыше 200 судов. Но ударные темпы труда истощили производственные ресурсы. Лесозаготовки уходили все дальше от поселка. Сплав леса по реке не удавался. Работникам верфи приходилось постоянно строить и восстанавливать до двух десятков временных мостов, поддерживать в рабочем состоянии около 20 км лесовозных дорог. От этого значительно выросли затраты на вывозку древесины и ремонт износившегося оборудования, обострилась кадровая проблема.
В 1945-м решением обкома партии Кунгасстрою выделили новые участки леса и направили сюда многонациональный состав спецпереселенцев. Атмосфера в поселке была доброжелательная, заключались смешанные браки. Вопреки мнению, что на острове в основном трудились временщики, В. Щеглов утверждает: в большинстве своем рабочие были людьми основательными, не склонными к беготне с предприятия на предприятие. Ознакомившись с семейными историями, автор отмечает: с начала 1930-х годов десятки фамилий прослеживаются на острове в трех поколениях.
До 1955 года продукция Кунгасстроя была востребована, но пришло время модернизации рыбной промышленности, и предприятие постиг глубокий кризис. Его деревянные средние рыболовные боты и приемотранспортные суда с примитивными холодильниками не выдержали конкуренции с цельнометаллическими малыми рыболовными сейнерами. Производство пришлось перепрофилировать на выпуск лесотары для Александровского рыбозавода. Но плановые задания оказались неподъемными для коллектива, они систематически не выполнялись. Содержать и далее убыточное предприятие и развивать инфраструктуру поселка, который продолжал благоустраиваться, было нецелесообразно. Приказом по Сахалинскому управлению рыбной промышленности от 31 мая 1972 года лесопромышленный цех был закрыт. Переселение примерно тысячи человек завершилось к 1 октября 1973-го. Всем оперативно предоставили жилье и работу в других районах области.
Прошли десятилетия, но бывшие жители Кунгасстроя до сих пор тоскуют по своему поселку. Теперь его образ живет не только в их памяти, но и в книге земляка: в редких снимках, документах, графических работах заслуженного художника России Гиви Манткавы, побывавшего в Комсомольском в 1963 году и создавшего серию рисунков, и, конечно же, в авторском повествовании.
Один из рецензентов книги доктор исторических наук, профессор СахГУ А. Василевский справедливо отметил: издание интересно своим обращением к советскому прошлому Сахалина и судьбам людей. Книгу отличает искренность. В ней нет выспренности, теоретизирования и глобальных заключений. Она органично дополняет серию краеведческих изданий о Сахалине и Курильских островах. И к этому нечего добавить.
Л. Степанец.
