Сахалин принял украинских беженцев
Беженцы… Кто они – бегущие на край света от настигшей беды люди, рассчитывающие на нашу поддержку, или «понаехавшие», желающие пожить за наш счет граждане сопредельного, некогда братского, государства, претендующие (в ущерб местному населению) на жилье, рабочие места и прочие жизненные блага?
Чтобы хотя бы частично получить ответ на этот вопрос, нужно побывать в пунктах временного содержания беженцев и посмотреть этим людям в глаза. Поэтому летним днем я отправилась в реабилитационный центр «Аралия», расположенный в Южно-Сахалинске.
Временное
прибежище
По словам главного врача реабилитационного центра А. Рубцова, первую группу беженцев из 25 человек учреждение приняло 19 августа, все они на данный момент распределены по Сахалину. Вторая группа, 54 человека, по своему составу более сложная: в ней 14 детей в возрасте до 3 лет и десять – в возрасте от 3 до 16 лет. Всего 15 семей. Для беженцев организовано шестиразовое (включая грудничковое) питание. Ежедневно с ними проводят собеседование работодатели, очень активно работает центр занятости. Работу предлагают совхоз «Корсаковский», фермерские хозяйства, строительные организации, где есть спрос на каменщиков, бетонщиков, инженеров промышленного и гражданского строительства, и так далее. Все беженцы прошли медицинское обследование, им выданы медицинские сертификаты. Теперь они могут получать медицинские услуги в любом лечебном учреждении. Беженцы получили денежную помощь в размере 10 тысяч рублей на каждого члена семьи. Добровольную самостоятельную поддержку им оказывают многие южносахалинцы. Например, один из адвокатов раздает им деньги на приобретение одежды, горожане приносят теплые вещи, а общеобразовательная школа № 6, куда 1 сентября пошли учиться дети беженцев, полностью обеспечила их канцтоварами, ранцами. Оператор сотовой связи выдал каждой семье по бесплатной сим-карте – для общения с оставшимися в зоне боевых действий родственниками.
Конечно, для «Аралии» пункт временного содержания – дополнительная нагрузка, это ежедневное пребывание в здании учреждения массы людей, ведь с беженцами плотно содействуют многие государственные структуры – пенсионный фонд, миграционная служба, социальная защита, следственный комитет и так далее. Всем нужно предоставить более-менее приличное место для работы. Опять же затягиваются сроки намеченного капитального ремонта, нет пока для этого возможности.
Прибавилось хлопот и персоналу «Аралии». Среди беженцев разные люди, есть и те, у кого проскальзывают запредельные требования на тему «вы нам должны». Бывает, что обстановка накаляется, но что делать? Люди должны помогать друг другу.
Не плачь,
девчонка…
Завидовать «санаторной» жизни беженцев я бы не стала. В небольшом однокомнатном номере, где поселилась молодая семья из Луганска, яблоку упасть негде. Четыре человека, теснота. Младшей дочери, которой нет и полутора лет, даже разбежаться негде. Старшая пошла во второй класс. Школой № 6 родители довольны. Татьяна, мама, с благодарностью говорит о заместителе директора школы, классном руководителе: пришли сами в «Аралию» с подарками и поздравлениями с началом нового учебного года, детей в школу отвели… Школьной одеждой поделились южносахалинцы, поклон им. А нарядные бантики-заколки Татьяна делает сама, обеспечила к 1 сентября этой красотой всех девчонок из группы беженцев.
А вот «учебный год» Татьяны сорвался. В сентябре она, по профессии зоотехник, должна была получить степень бакалавра. Война распорядилась по-иному…
– За свой дом, в котором прожили 23 года, мы держались до последнего, – говорит молодая женщина. – Муж убеждал, что спальные районы бомбить не будут, кому оно надо? Но дождались и бомбежки, и минометного обстрела. Одна из мин рванула метрах в двухстах от нашего подъезда, погиб сосед. И нервы у нас не выдержали: детей в охапку, наскоро собрали две дорожные сумки, два рюкзака и на перекладных добрались до Симферополя. В пути люди добрые, видя семью с малыми детьми, насобирали пакет с продуктами. Люди – они есть всегда и везде, даже если идет война.
Сначала хотели осесть в Крыму, все-таки ближе к родным местам, тем более что в Луганской области у Татьяны остались родители-инвалиды, которым не по силам дальняя дорога. Муж, говорит Татьяна, даже работу нашел. Квалифицированный обвальщик мяса – профессия в тех краях востребованная. Увы, школы Крыма переполнены, статуса временного пребывания там не дают. Пришлось подчиниться воле судьбы.
В Симферополе их поставили перед фактом: завтра вылетаете на Сахалин! Нет? Тогда мы вас вывозим на российско-украинскую границу, и делайте что хотите…
Когда в интернете они нашли информацию о Сахалине, очень (до слез!) расстроились. Боже, света край! Ночь проплакали, а поутру муж сказал: не плачь, девчонка, люди там живут всю жизнь, и мы не пропадем. Работы никакой не боимся, трудности вместе преодолеем. За нашей спиной – наши дети, ради них все переживем!
К трудностям, с которыми сталкиваются практически все беженцы, добавилась еще одна: в Симферополе в суматохе в гринкарте Татьяны сделали ошибку, всего-то одна цифра неправильная в годе рождения, а получается, что ее, Татьяны, как живого человека вроде бы и нет! И ей даже не получить традиционные 10 тысяч рублей денежной помощи, которых сейчас так не хватает! Вот вместе с молодой семьей из Луганска, с которой они, поплакав, приехали на Сахалин, и держатся плечом к плечу, сняли двухкомнатную квартиру за 35 тысяч рублей. Где взять половину этой суммы?
– Хорошо, что пришел Игорь Иванович, достал из кармана собственные деньги и дал нам, – говорит Татьяна.
Игоря Ивановича здесь вспоминает добрым словом едва ли не каждый второй. Беженцы не знают ни его фамилии, ни должности. Игорю Ивановичу не нужен пиар – в отличие от некоторых (депутатов, например) оставляющих «на всякий случай» свои визитные карточки.
Игорь Иванович в ломбарде за небольшую цену скупил мобильные телефоны для беженцев. Игорь Иванович помог собрать деток в школу. Игорь Иванович предложил организовать коллективную, человек на 50, поездку на автобусе в магазин «Березка», чтобы беженцы могли по своему усмотрению прикупить теплую одежду… Беженцы знают о нем совсем немного: корни Игоря Ивановича – в Донбассе.
Маленький
майдан
Беженцы «тусуются» сразу за оградой «Аралии». Это своего рода маленький майдан: можно покурить, поговорить за жизнь, поделиться мелкими радостями и свежими новостями. Тут же делает первые шаги детвора – детей очень много! Женщины сетуют на то, что не хватает памперсов, средств личной гигиены. Были бы деньги в кармане – не проблема! Но когда озабочен, где и как снять жилье, делить «на кучки» денежную помощь трудно. Кстати, насчет жилья, которое якобы раздают «понаехавшим». Редкий случай, когда работодатель предлагает и крышу над головой. Да и то, что порой предлагают, оставляет желать лучшего… Вот учитель математики с огромным опытом приехала из Донецка с сыном-шахтером, невесткой-педагогом и внуком. Оставили в родном городе и благоустроенные обставленные квартиры, и автомашину. Держались до последнего, пока не «накрыло» после обстрела детский сад, школу. Работы для педагогов в Южном хоть отбавляй! Но жилье – за свой счет. В Холмске предложили на четверых комнату в общежитии – тоже не вариант. Сейчас обдумывают переезд в Шахтерск или Углегорск.
– Как там? – спрашивает меня приятная женщина в возрасте.
Не знаю, что и ответить. Вспоминаю жуткую совершенно автодорогу Южно-Сахалинск – Углегорск, отдаленность от областного центра…
У общительных, энергичных мужчин свои вопросы. На небольшом производстве обещают зарплату 40 – 50 тысяч рублей, это много или мало? Работа знакомая, по профессии, но квартиру надо арендовать самостоятельно. Так что от обещанных пятидесяти (что вроде как бы и «много») остается на семью всего ничего.
Ну, говорят, все равно «зацепимся», посмотрим, что и как. Со временем, получив гражданство, подумаем о других регионах. Владивосток, например, в большом городе выбор поболе, производства помасштабнее.
– Мужики, – говорю им, – только без обид. Почему вы не на фронте?
А они и без обид, всяческих неприятностей уже вдоволь наслушались. Да, вот такие они, не «воинствующие», считают себя в ответе за рожденных малых детей. Если папка поляжет в бою, какому государству нужны будут эти дети? Ополченцам многие в меру сил помогали, где деньгами, где покормить-помыть-постирать.
– А я и сама порывалась уйти к ополченцам, – эмоционально высказывается молодая женщина. – Но мама-инвалид этого просто бы не пережила! Да и на кого оставить восьмимесячную дочь?
– У нас там такой раздрай, что трудно что-либо понять, – вступает в разговор житель Луганска. – На запад Украины приедешь – там мы «москали». К вам приехали – тут мы «хохлы». Да просто люди мы, русские, с русским языком, привычками, характером. Не относитесь к нам предвзято, мы просто хотим жить и обеспечить жизнь детям, это долг наш человеческий прежде всего.
А вообще здесь, на маленьком майдане, меньше всего говорят о политике. Вот, слышу, женщины недоумевают, почему не разрешают в качестве гуманитарной помощи принимать бывшую в употреблении, но вполне еще приличную одежду? Беженцы – люди неприхотливые, некоторые ринулись от войны, как говорится, в чем были. Рады каждой теплой вещичке, поскольку наслышаны: уже скоро наступят холода…
Кто-то все еще завидует их «санаторной» жизни?
Л. ПУСТОВАЛОВА.
