Новогодняя ночь на работе… Что тут интересного? Но если ты всего неделю назад приехал с материка в новый коллектив, и тебя сразу же поставили на такое ответственное дежурство по выпуску новогоднего номера газеты…
Потом-то я узнала о многолетней редакционной традиции ставить в ночь на 1 января новичков, то есть последнего, кто появился в коллективе в этом году.
Мне нисколько было не обидно встретить Новый год не в молодежной компании, а в кабинете корректоров. В ту ночь корректоры ушли домой в час ночи, а я оставалась до двух, потому что «свежая голова», в чьей роли я была тогда, не только искала пропущенные корректорами ошибки, но и подписывала новогодний номер «в свет» – уже с печатной машины.
Я еще не успела как следует познакомиться с корректорами, а в типографии вообще не знала никого. Прилетела на Сахалин 24 декабря, на работу вышла 25-го.
За время дежурства какие-то мостки между мной и корректорами построились. Перед полуночью за одной из девочек пришел муж с бутылкой шампанского и фруктами. Девчата уже свое дело почти сделали и потому встретили бой курантов как положено.
Я же ужасно боялась опростоволоситься в первое дежурство и обошлась без волшебных пузырьков шампанского. Чуть позже я все наверстала.
Надо еще рассказать, что предшествовало моему появлению на острове почти в канун Нового года.
Свою преддипломную практику я проходила в газете «Советский Сахалин» с двумя сокурсницами. Одна, выполнив программу, быстро уехала домой, а нас двоих попросили остаться на время отпусков сотрудников, и мы, две студентки, одни тащили нелегкий отдел промышленности все лето. По окончании практики нас наградили премиями и приглашениями на работу после выпуска.
Свое обещание в редакции не забыли и перед распределением отправили в университет именные вызовы на работу, но они опоздали буквально на пару дней, и нас распределили в приморские районки. Подруга, правда, в Славянку не поехала, она была посмелее, а я отправилась в Дальнереченск.
Там мне обрадовались: я была первым в истории газеты «Ударный фронт» дипломированным специалистом. Редактор имел на меня далекие виды.
В районке я освоилась быстро. Скучать было некогда: с утра «забивали» газету информацией, после обеда бегали по объектам, встречались с героями зарисовок, очерков, вечером писали для газеты творческий отчет о послеобеденных поисках. И так каждый день. Я не знала о том, что в местной газете так много табу. В один из первых дней написала критический материал об отделе капитального строительства райисполкома. Только сдала редактору – вызов на ковер. «Ты не знала, что начальник ОКС – моя жена?». «Нет…». «В следующий раз докладывай, куда идешь, к кому и что собираешься писать».
Оказывается, в небольшом городке кто-то кому-то сват, кум, брат и т. д. Был целый список неприкасаемых людей.
Первый месяц я жила в гостинице, на второй там потребовали двойную плату – такие тогда были порядки.
Квартиру мне не давали. На 7 ноября редакционный коллектив собрался у завотделом сельского хозяйства. Наш редактор был здорово подшофе и на мой очередной вопрос о жилье честно ответил, что его нет и вряд ли будет даже через год.
Это все решило. Подруга, сразу поехавшая в «Советский Сахалин», давно подбивала все бросить и лететь на остров. Молодые специалисты отдела промышленности придумали ход: один прикинулся моим женихом и стал постоянно звонить редактору, требуя отпустить невесту к нему. После этих звонков редактор прибегал ко мне и кричал: «Уйми своего хахаля! Я тебя если и отпущу, только когда увижу свидетельство о браке».
– Где же я здесь его возьму? – удивлялась я.
– Пусть приезжает сюда, здесь зарегистрируетесь – я договорюсь, и тогда скатертью дорога! – отвечал редактор.
И в конце декабря я бежала из Дальнереченска.
В Южном у меня уже были друзья не только среди газетчиков. Когда мы приехали на преддипломную практику в «Советский Сахалин» год назад, жилья нам не предоставили. Приютила трех девчонок незнакомая семья. Дочь этих людей, оказывается, поступала с нами в университет, но не прошла по баллам. Она жила с подругой в одной комнате и сейчас протянула руку помощи.
Ее родители жили в частном доме в Холодном переулке и очень радушно приняли нас. Сегодня такое трудно представить: пустить в семью трех чужих людей! Забегу наперед и скажу, что семья эта стала для меня родной, а ранее незнакомая девушка – самой близкой подругой.
И подписав «в свет» номер газеты за 1 января 1975 года, я отправилась на празднество именно в Холодный переулок, где меня и тогда и потом встречал горячий прием.
Там в трех домах кучно жили четыре родственные семьи. Дома стояли в углах неравнобедренного треугольника, а внутри находились сады-огороды. Заборов между домами не было. Стояла общая баня.
Люди здесь жили простые, доброжелательные, хлебосольные. Все праздники отмечали большой компанией. Новый год тоже. Ставили в центре огорода елку, строили горку. Заготавливали для всех подарки. В многолюдной семье был свой оркестр народных инструментов, большое количество хороших голосов. Здесь если уж праздновали – так праздновали!
И я там в ту новогоднюю ночь была, шампанское пила, с горки каталась, подпевала мастерам пения. Тогда существовала традиция – досиживать за накрытым столом до 8 утра, чтобы встретить Новый год вместе с Москвой. А потом – по домам.
К сожалению, того родового гнезда, где жили бабушка с дедушкой, трое их взрослых детей и внуки, уже давно нет. Их снесли, что-то там построили. Нет в живых двух старших поколений, уже и моя подруга стала бабушкой… Но оставшиеся по-прежнему роднятся, собираются на все дни рождения, праздники. Конечно, в квартирах веселье уже не то, что было в Холодном переулке.
Потом было много новогодних вечеров. Встречала я Новый год в поезде и в самолете, в тропической стране и в лесной избушке на малой родине. Необычное помнится долго и всегда с улыбкой. В этот список я внесла и первый Новый год на Сахалине.
Наталья КОТЛЯРЕВСКАЯ.
P. S.
Редактор «Ударного фронта» передал мне трудовую книжку только через год. Рассказывали, что он куда-то жаловался, требовал лишить меня диплома, но ему ответили: сам виноват, не обеспечил молодого специалиста жильем.
