Вспомнить все встречи Нового года – когда, где, с кем? – случившиеся в моей сознательной жизни (а их набралось более 50), я пыталась не раз. Не получилось. Большая часть осталась в тумане, помнились лишь неординарные. Например, празднование Нового года в рейсовом самолете, на рабочем дежурстве, во время сухого закона.
Что касается последних, то один такой новогодний праздник наша молодая компания отмечала домашним компотом, и только часа в четыре утра появился благословенный гость с бутылкой рябины на коньяке. И этой бутылки хватило, чтобы оживить застолье и танцы. К встрече второго «сухого» Нового года мы уже готовились. Я, например, купила ящик китайских яблок, что обошлось тогда недорого, перекрутила их через мясорубку и сделала вино. Такого вкусного напитка никто не ожидал.
Однажды я заболела перед самыми праздниками. Лежала с температурой 38. Но за два часа до встречи Нового года за мной приехали друзья, насильно вытащили из постели и привезли к столу. Потом мы компанией вышли на морозную улицу, купались в сугробах, катались с ледяной горки. Когда вернулись в тепло, оказалось, что моя высокая температура пропала, а днем я была уже абсолютно здорова. Это исцеление я отношу к новогодним чудесам.
Самой же памятной остается новогодняя ночь из времен студенчества. Близился год Дракона. Отмечать праздник, как и всегда, собирались в общежитии в нашей комнате. И потому, что здесь жили самые хозяйственные девушки на курсе, и потому, что напротив нее был холл, где в большие праздники танцевал весь этаж. Стол обещал быть богатым.
Одной подруге, жившей на Камчатке, передали копченую красную рыбу и икру, другой, из Томска, прислали соленые грузди. Приморские одногруппники собирались привезти мясо, картошку, зимние заготовки. Мне прислали килограммов десять домашнего сала.
Кроме того, встречать в нашей компании Новый год собирались несколько знакомых парней из высших морских училищ. Замечу, что дело происходило во Владивостоке.
Но накануне Нового года одна из подруг по комнате, занимавшаяся туризмом, уговорила меня встретить год Дракона с ее группой. Не за обычным столом, а более романтично – где-то в лесу под Владивостоком, на какой-то университетской биостанции близ станции Океанской!
Прибыли мы на биостанцию часов в девять вечера. От Океанской шли несколько километров по снежной тропе. В двухэтажном деревянном домике уже были люди. Я знала двух-трех человек. В печке горел огонь, но промороженное строение пока не поддавалось теплу.
Среди вновь прибывших распределили обязанности. Передо мной поставили ведро с картошкой – чисть! Задубевшими от холода руками я снимала кожуру с грязных клубней и оглядывала тех, с кем предстояло романтично встретить Новый год. Тут были две-три семейные пары, много девушек и мало парней. Причем ни один из них мне не понравился.
Кто-то уже накрывал на стол, принесенную еду и посуду ставили на разложенные газеты. Освещение было тусклое, помещение выглядело неуютным. Господи, где же мы все будем спать?
А где-то в большом, сияющем светом городе накрывали стол совсем в другой обстановке. Там было тепло, светло, красиво. Девчонки уже приоделись в новое, намарафетились, радуются, смеются. Небось уже и ребята из ДВВИМУ пришли… В моем шкафу на вешалке висит нетронутым новое шелковое платье в зеленых тонах, в котором я собиралась покорять их сердца…
Оставаться на этой «романтичной» биостанции ужасно не хотелось, душа рвалась в родное общежитие. И я твердо решила вернуться. Сказала об этом своей подруге. Об этом не может быть и речи, ответила она, никто не пойдет провожать тебя на станцию в такую даль.
«Пойду сама!» – ответила я гордо и вышла из биостанции. Лес стоял тихий, на мое счастье светила луна, и я двинулась по натоптанной тропе к Океанской. Временами, пугаясь непонятных шумов, я сходила с этой тропы, пряталась за кустами, теряла ее и долго выбиралась из снежных сугробов. Ориентировалась на гудки электричек. До сих пор не понимаю, как отважилась на этот одиночный ночной бросок. Я всю жизнь боялась темноты, даже по городским дворам ходить в это время для меня стресс. А тут одна в лесу, ночью… Когда сквозь деревья появились далекие огни железной дороги, я, несмотря на усталость, прямо-таки полетела к ним.
К станции я выбралась благополучно. Села в электричку, в городе пересела на трамвай. И вот я дома! До Нового года оставалось двадцать минут, но мне хватило их, чтобы сбросить с себя объемную теплую амуницию и надеть легкое нарядное платьице. Надо ли говорить, как радостно встретили меня за дружеским столом? Все были родные, любимые.
Смеялись до колик, танцевали до упаду. Один из наших гостей не отходил от меня всю новогоднюю ночь. Время от времени я вспоминала о биостанции и говорила себе: «Правильно сделала, что ушла оттуда».
На другой день вернулась подруга-туристка, отругала меня, говорила, что я испортила всем настроение, уйдя в ночь. Все переживали, что со мной могло случиться что-нибудь нехорошее. Ругали подружку за то, что привезла с собой неадекватную девушку.
Если бы я подождала, когда в помещении биостанции станет тепло, когда чужие люди станут мне чуть-чуть ближе, мне бы там понравилось, говорила подруга. Туристы отлично встретили год Дракона, устроили потом танцы на улице около костерка.
Может быть. Но я до сих пор предпочитаю тепло домашнего очага «романтичным» встречам Нового года где-нибудь «около костерка».
Наталья СИДОРЕНКО.
