Рекорды, невидимые с земли. Фельдшер санавиации Алексей Цёмка в этом году больше всех провел времени в воздухе, доставляя тяжелых пациентов в областную больницу

330
Фельдшер Алексей Цёмка облетел по служебным заданиям многие уголки Сахалина и Курил.

По штатному расписанию рабочее место этого медика в кабинете. Но специфика такова, что он больше находится в небе. Из-за этого мы переносили наш разговор несколько раз, хотя договаривались встретиться после шести вечера.

Однако чаще всего к этому времени Алексей в очередной раз находился еще в вертолете, доставлявшем больного из отдаленного района в областную больницу. Был рядом с пациентом, следил за его состоянием и при необходимости оказывал помощь. Ему сложно планировать распорядок дня, ведь Ми-8 не покинешь, как офис…

Пришлось для встречи воспользоваться его законным выходным – субботой.

Хабаровск ближе Охи

В коллективе отделения выездной экстренной и плановой консультативной медицинской помощи областной больницы (так официально называется служба санавиации) Алексей Цёмка – рекорд­смен года по количеству проведенных в воздухе часов. Редкий день обходится без вылетов в районы. Так, с 11 по 16 октября он успел не только слетать на север, но и дважды побывать в Хабаровске – туда в медицинские центры тоже отправляют сахалинцев.

– Дорога на материк не такая утомительная, как, например, в Оху, ведь расстояние до Хабаровска меньше. Только не все об этом знают, – смеется фельдшер.

При знакомстве со спе­цификой работы Алексея волей-неволей напрашивается эпитет «мужественная». Но сам он с таким определением не согласен. Вероятно, привык к подобным будням. Тем более что есть опыт, приобретенный на южно-сахалинской скорой помощи – там он работал с начала 2000-х, а потом оказывал медпомощь персоналу на морской платформе, добывающей углеводороды. В отделение сан­авиации Алексей Цёмка пришел в 2018 году.

– В принципе я представлял, какие будут трудности. Чем-то они похожи на те, с которыми сталкиваешься на «скорой», – рассказывает рекордсмен. – Но там ты, образно говоря, находишься в ближнем бою, а в вертолете – в дальнем, где задачи посложнее, потому что пациенты, как правило, тяжелые. И надо учитывать, что с набором высоты меняется атмосферное давление.

Самый длительный беспосадочный полет у Алексея Цёмки занял 5 часов 50 минут. 5 февраля нынешнего года нужно было забрать больную с борта судна, стоявшего почти у северных Курил. Винтокрылая машина зависла над палубой, спустила корзину, в которую погрузили женщину. В операции участвовали спасатели. Прошло все, как пишут в документах, штатно. Горючим на обратный путь заправлялись в воздухе – переливали его из взятых с собой емкостей.

Еще фельдшеру помнится самый длинный маршрут. Вылетев из аэропорта областного центра, вертолет взял курс на Поронайск, забрал там больного, доставил его в Хабаровск. Оттуда маршрут пролег в Углегорск и уже потом в Южно-Сахалинск. В общей сложности с посадками это заняло 9 часов.

Экстрим рабочих будней

Садиться вертолетам сан­авиации приходится и на аэро­дромы, и на специально подготовленные площадки, и на неприспособленные. Как в этом случае, получившем большую известность в интернет-пространстве.

В ноябре 2019-го Ми-8 приземлился возле г. Макарова на участок автотрассы, ведущей с юга на север острова. Медики направлялись в областной центр с больным из Александровска-Сахалинского, но возникла необходимость взять пациента и из Макаровского района. Экипаж принял решение приземлиться на асфальтированной трассе. Полиция остановила движение, человека приняли на борт и полетели дальше.

Удивительно, но Алексей не сразу вспоминает, давно ли приходилось кого-то спасать в воздухе. Быть может, оттого, что большинство из тех, кого вертолетом доставляют в Южно-Сахалинск, находятся на искусственной вентиляции легких. Не так давно приходилось делать дефибрилляцию пациентке из Томари. У нее останавливалось сердце, и только медики со специальной аппаратурой вернули его к привычному ритму, отстояли у смерти.

Медицинский конвейер: пациент доставляется до больницы на нескольких видах транспорта.

От работы домовые худеют

Психологи говорят, что запоминать экстренные случаи и заново их переживать в своей памяти опасно для психики. Так что, видимо, не зря организм выставляет свое­образную защиту. Она тем более необходима в ковидную пандемию – летать в отдаленные районы за пациентами или забирать их из госпиталя приходится намного чаще. Это испытание для всех. Медики должны быть в защитных костюмах, масках, перчатках и очках.

– Облачение – вообще отдельная песня, – рассказывает Алексей. – От очков на переносице образуются мозоли. К дыханию через многоразовую маску надо привыкнуть, а часа через два она начинает натирать уши…

Нынешним летом стояла непривычная жара, и трудно было вдвойне. Помню, летели мы из Ноглик, и я, чтобы хоть немного спастись от жары, сидел на полу. Неудобно, зато дышать легче. При этом успевал следить за больным и подбадривать его.

Неудивительно, что с каждым рейсом медики санавиации становились легче на килограмм-другой. А в аэро­порту, где они появляются каждый день, их прозвали домовыми.

Как рассказал заведующий отделением Сергей Шелковников, увеличить интенсивность полетов помог нацпроект развития здравоохранения, расширивший объем экстренной помощи. Появился свой вертолет Ми-8 АМТ, он числится за национальной службой санитарной авиации из Санкт-Петербурга. Островные доктора могут использовать его в любое время. Летающую «неотложку» оснастили современным оборудованием. Блоки искусственной вентиляции легких не раз помогали выжить людям с осложнениями от коронавируса.

Его маршруты

Алексею Цёмке приходится сопровождать больных и в федеральные медицинские центры Москвы и Новосибирска. Кого-то везут на носилках, кто-то может передвигаться сам, но присмотр необходим. Один из эпизодов – полет в Новосибирск.

Билеты были на двоих, но пациент из бывших спорт­сменов оказался такой комплекции, что мог уместиться только на двух креслах.

– Пришлось уступить ему свое, – вспоминает Алексей. – Пошел к стюардессам, попросил место в их служебном отсеке. Они пошли навстречу, я им помогал разогревать питание.

Довелось летать и за границу. В 2019 году после игр «Дети Азии» доставлял домой тренера монгольской команды, впавшего в кому. Он лежал на носилках под капельницей. Приходилось следить за набором высоты и по мере ее изменения менять дозировку лекарства, чтобы состояние было стабильным.

Алексей в соответствующей экипировке ездит на вызовы и на спецавтомобиле, если нужно доставить пациента с ковидом в долинский госпиталь из областной столицы или населенных пунктов юга Сахалина.

Разрядка после зарядки

Работа в медицине, и особенно с такой спецификой, – всегда стресс. Интересуюсь, как доктора избавляются от нервного перенапряжения?

– Лично для меня разрядка – езда на внедорожнике, – говорит Алексей. – Люблю забираться в глухие уголки нашего острова. Самая дальняя точка, где побывал, – мыс Марии в Охинском районе. Кто-то из коллег снимает негатив, играя на гитаре.

Алкоголем от стресса не избавляется никто, это точно. А еще за часы в воздухе добавляют дни к отпуску. Так вот компенсирую нехватку общения с женой и двумя детьми.

Мера ответственности

Расспросить собеседника хотелось о многом, но он все чаще смотрел на приходящие sms-сообщения – стоял солнечный день, и дети ждали папу в парке. Мы попрощались, и мне показалось, что Алексей так до конца и не понял, какой интерес у журналиста может вызвать его профессия.

Но она необычна хотя бы тем, что закрепиться в ней могут не все. Почему – объяснил Сергей Шелковников. Он считает, что полеты проверяют, умеет ли человек брать на себя ответственность. Бывали случаи, когда врачи со стажем, слетав раз-другой за пациентами, уходили из санавиации. Аргументировали это тем, что подобное занятие не для них.

В стационаре, если больному становится плохо, рядом всегда коллеги. В экстренном случае что-то подскажут, уберегут от ошибки, а в воздухе надежда только на себя. Даже если пол под тобой иногда покачивается.

Григорий РОСТОВЦЕВ.
Фото из личного архива Алексея Цёмки.