Родимое пятно

Социально опасны
– Тетенька, дай десять рублей, – канючит мальчишка лет десяти.
Вместо денег даю ему булочку. Рот пацан не кривит, значит, действительно хочет есть. Но что ему эта булочка? На один зуб. Завтрашний день для него окажется  таким же, как сегодняшний: папка и мамка пьяные, в доме шаром покати.
Официальная статистика гласит, что жить мы стали лучше, богаче, но беспризорных детей меньше не становится.
И все чаще с пугающей регулярностью появляются в СМИ сообщения правоохранительных органов о случаях, когда родители оставляют детей без присмотра, в опасных для жизни условиях, избивают, насилуют, убивают. Для части сахалинцев сыновья и дочки – не радость и смысл жизни, а побочный и досадный продукт плотских утех. Путаются под ногами, надоедают плачем, требуют еды.
«Безнадзорность детей и число неблагополучных семей в области превышают критический уровень», – констатировало недавнее координационное совещание руководителей правоохранительных органов Сахалина и Курил. На 1 апреля нынешнего года у нас насчитывалось более трех тысяч социально опасных семей. В них воспитывается около пяти тысяч детей – это почти 5 проц. от числа всех несовершеннолетних граждан области. Эти данные в 3 – 9 раз превышают показатели иных регионов России. И если бы они еще отражали истинное положение вещей! Правоохранительные органы ведут счет только выявленным неблагополучным семьям. А, как показала проверка областной прокуратуры, в большинстве муниципальных образований не располагают достоверной информацией о численности безнадзорных детей и семей, где забыли о родительских обязанностях. Большая часть таких семей еще не привлекла, видимо, внимания правоохранительных органов и социальных служб. Пьют, а кто ж сегодня не пьет! Водят шумные компании? Но реальной опасности от них нет? Нет. Детей неправильно воспитывают или не воспитывают вообще? Есть время учить еще и самих родителей!
Согласитесь, дорогие читатели, что и власть, и общество, которое, собственно, мы с вами и составляем, довольно равнодушно воспринимают наличие таких вот неблагополучных семей, стараются с ними не связываться, потому что, считается, это бесполезно. Когда же кого-то из горе-родителей лишают родительских прав, мы говорим: «Давно бы надо было», сожалея только о сиротской судьбе детей.
Всем миром
«Так жить нельзя, надо принимать какие-то активные меры» – к такому выводу пришли участники координационного совещания, если, конечно, облечь их профессиональную терминологию в привычные для нас слова.
В Корсакове этот вывод сделали раньше на два с половиной года. Там в отделении по делам несовершеннолетних ГОВД, ужаснувшись размаху процесса вырождения истинно родительских чувств, работу с неблагополучными семьями с 2005 года выделили в отдельное направление и озадачили ею конкретного специально подготовленного сотрудника. Так называемого семейного инспектора. Конечно, революции в городе один человек не сделает, но повысить эффективность выявления социально опасных семей, целенаправленно работать с ними он в состоянии. И результаты нововведения это доказывают.
Тут надо сделать небольшую поправку: хотя в корсаковской инспекции по делам несовершеннолетних семейный инспектор один, на самом деле работает он не в одиночку. Ему помогают сотрудники отделения, а также всего ГОВД, множество социальных служб, неравнодушные люди. В городе организовали дело так, что, например, медицинские работники берут на заметку тех родителей, которые не появляются со своими детьми в поликлинике: ребятишки здоровы или пап и мам просто не интересует их здоровье? Надо бы проверить. Выезжая по вызову на дом, они видят, что представляет собой та или иная семья, как в ней живется детям, могут заметить следы побоев на теле пациентов. И если надо, проинформируют семейного инспектора.
В школах тоже ведут свой учет «трудных» детей и их родителей. Такие ребятишки на виду: они часто нарушают дисциплину, пропускают уроки, не выполняют домашние задания, приходят в школу неопрятные, часто с синяками. Ну а их пап и мам в школу не затащишь.
Хорошие информаторы – соседи. Те все видят и все слышат. А сообщают они в инспекцию потому, что знают: без последствий их заявления не оставят. Особенно о жестоком обращении с детьми. Эти заявления – откуда бы они ни поступили – отрабатываются незамедлительно. За два с половиной года стало известно 47 таких фактов, по 24 материалам возбуждены уголовные дела. Из неблагополучных семей за это время изъяли 133 ребенка; 75 поместили в детский реабилитационный  центр, 56 – в центральную районную больницу. По инициативе семейного инспектора в отдел опеки и попечительства отдела образования был направлен 71 материал на лишение родительских прав.
Искорка надежды
Но главной целью своей работы семейный инспектор считает все же не наказание, а перевоспитание плохих родителей. «Разве это возможно – достучаться до совести пропившего ее человека?» – спросит читатель.
Оказывается, можно, если относиться к работе неформально. Мне не удалось поговорить с первым семейным инспектором Корсакова Татьяной Черновой, встречалась я с Викторией Шлюммер, которая заступила на место Черновой с начала этого года. Но и Виктория в этой инспекции трудится уже, считай, 13 лет, много, как и другие сотрудники, помогала Татьяне. Так что с опытом работы у нее полный порядок.
Она и ее коллега Надежда Чубарь (у последней инспекторский стаж пять лет) много и охотно рассказывали мне о случаях, когда их вмешательство помогло и родителям, и детям.
– Мы долго общаемся с родителями и, если видим хоть маленькую искорку небезразличия к детям, стараемся сделать все, чтобы сохранить семью, сохранить малышам мам и пап, – говорит Виктория. – Только к совсем конченым применяется «высшая мера» – лишение родительских прав.
Инспекторы привели несколько примеров, когда удалось горе-родителей заставить подумать о своих детях.
Первый раз они видели эту восьмилетнюю девочку спавшей в груде какого-то тряпья. Ребенка можно было бы и не заметить, если бы он не проснулся. Пригласили милицию соседи, подкармливающие девочку. Мать с отчимом пили, в доме не было абсолютно никаких продуктов. Когда нашли мать и объяснили, что дочку у нее отберут, она сразу протрезвела. Через неделю у ребенка появилась кровать, постельное белье, игрушки, стол. Квартиру хозяева очистили от хлама. И сколько потом ни приходили в эту семью с проверкой инспекторы, уж хлеб, картошка, печенье в доме были. И девочка могла самостоятельно что-то приготовить и поесть. Конечно, с мамой ребенка предстоит еще много раз встречаться, чтобы жизнь семьи поднялась на несколько уровней выше. При случае ей помогут устроиться на работу. С начала этого года занятие нашли 12 подобным родителям, а двух уговорили пройти курс лечения от алкоголизма.
Еще пример. В семье двое детей. Старший ребенок закончил девять классов. Мама не работает, папа между запоями трудится где придется. Родители в последний раз ушли в запой в конце прошлого года. Пропили мебель, детские вещи. Сын и дочка ходили есть к бабушкам-пенсионеркам, те давали продукты и на поддержание своих пьющих детей.
Семейный инспектор подготовил документы на лишение этой пары родительских прав, их передали в суд, но решение пока не вынесено.
Однако с того времени, как дело попало в суд, родители вроде бы взялись за ум. Отцу нашли постоянную работу, и он за нее держится. Семья купила уже новую мебель, а сыну приобрели даже компьютер. Мальчик нынче поступает в морское училище, его сопровождает к месту учебы отец. Мать даже нашла свой паспорт, который много лет считался утерянным… Это еще отнюдь не счастливый конец истории, но то, что видят сегодня инспекторы отделения по делам несовершеннолетних, уже обнадеживает.
Многие пьющие родители сегодня уверены, что до их жизни никому нет дела. Живут так, как придется, как легче. Они испытали на себе равнодушие власти, окружающих и потому не стесняются своего образа существования. Они не ждут ничьего вмешательства. Когда же оно происходит, когда нависает угроза потерять детей, кто-то вдруг спохватывается. Но в сколько еще таких «нехороших» квартир должны постучаться представители власти?!
Персональный подход
Семейный инспектор в Корсакове уже стал для некоторых молодых мам чуть ли не ангелом-хранителем… Леру (назовем эту девушку так) обнаружили с 10-месячным ребенком зимой в старом бараке. У нее не было ни угля, чтобы обогреть комнатку, где она поселилась, ни еды. Девчонке нужна была помощь. Ее уговорили отдать ребенка на полгода в дом малютки, а самой в это время заняться обустройством своей жизни. 18-летнюю маму устроили на курсы пользователей персональных компьютеров, после курсов центр занятости по просьбе семейного инспектора нашел для нее место на рыбообрабатывающем предприятии на время путины, потом Лера пойдет работать в детский сад, куда будет устроен и ее ребенок.
Отыскали отца Леры, с которым мать была в разводе, он согласился помогать дочке, поскольку матери не до нее, она по-прежнему пьет.
Сейчас инспекторы отделения по делам несовершеннолетних пытаются втолковать Лере, что ей нужно остерегаться второй беременности и родов. Дети, выросшие в неблагополучных семьях, плохо ориентируются в жизни, их приходится учить элементарному – даже куда обратиться в том или ином случае, как разговаривать в присутственных местах.
Другую молодую маму – Аллу – Виктория Шлюммер знает с первых дней своей работы в инспекции. Их было четверо у пьющей матери, все девочки. Алла – старшая. Мать лишили родительских прав, а детей отправили в детский дом. Младшая сестра еще там, а старшие уже живут самостоятельно. У Аллы двое детей, но у нее есть постоянный мужчина, и это обнадеживает.
Когда Алла вышла из детдома, у нее не оказалось жилья. Барак, в котором была закрепленная за ней площадь, сгорел. Алла вынужденно сняла угол у пьющей семьи.
Семейный инспектор заново знакомился с ней в этом убогом жилище, когда ее первому ребенку исполнился год. После этого знакомства молодую мать направили в комиссию по делам несовершеннолетних. Но с целью наказать за те условия, в которых она жила с малышом, а чтобы она могла заявить власти о своей проблеме. Ее квартирным вопросом заинтересовалась прокуратура, правоохранительный орган выходил с иском в суд, однако в суде иск не удовлетворили. Но ни Алла, ни те, кто за нее хлопочет, рук не опускают. Ведь если молодой матери сейчас не помочь, ее семья может легко скатиться в разряд неблагополучных, а потом все будут разводить руками и сокрушаться: что с ней делать?
Откуда
они берутся?
Инспекторы убеждены, что чаще всего новые неблагополучные семьи появляются  на базе таких же неблагополучных семей. Дети повторяют судьбу родителей. Это происходит потому, что среда засасывает, и даже детям, отобранным государством у пьющих родителей, не удается из нее вырваться, так как после выпуска из детдома им приходится возвращаться в те же тяжелые условия жизни, бороться с которыми у них нет ни необходимых знаний, ни упорства.
Пополняют эту среду и выходцы из «хороших», обеспеченных семей, в которых, как правило, один ребенок. Пока родители без устали куют деньги для устройства будущего своего чада, это чадо пользуется бесконтрольностью, доверием родителей. Эти мальчики и девочки безнаказанно злоупотребляют спиртным, могут баловаться наркотиками, доходят до преступлений, если не ощущают строгости в воспитании.
Особую группу неблагополучных семей составляют мамы, родившие «по ошибке». Часто у них нет ни работы, ни спутника жизни, ни того достатка, которого им хочется. В общем, все плохо. И молодая мама углубляется в пьянство, оправдывая себя, что при такой тяжелой жизни нужно как-то снимать стресс, расслабляться. Для них все вокруг виноваты в их неудавшейся судьбе. По словам инспекторов, труднее всего вернуть к нормальной жизни именно эту категорию мам. Они агрессивны, никого и ничего не желают слушать. У них чаще всего благополучные родители, которые стараются помочь своим чадам и морально, и материально, но достучаться до совести не получается. Есть в Корсакове такая мама, которая родила уже четверых в такой вот «тяжелой» жизни. Двух воспитывают ее родители, один ребенок умер от голода.
Корсаков – портовый город. И много семей распадается из-за неверности жен рыбаков и моряков. Дети всегда остаются с мамой, которая увлечена устройством своей личной жизни. «Неблагополучных женщин все же больше, чем мужчин», – говорит Виктория Шлюммер. – И последние два года наметилась такая тенденция: все чаще к нам приходят отцы и просят лишить жен родительских прав, поскольку, пока отцы работают, те гуляют, напрочь забыв о детях».
Сколько нужно семейных инспекторов, чтобы дойти до каждой неблагополучной семьи и помочь всем тем, кто завтра тоже может оказаться в числе социально опасных? Наверняка не по одному на город.
И как бы увлеченно и ответственно н работала эта служба в Корсакове, каким бы результативным ни был ее труд, все равно сделанное – капля в проблемном море. Поскольку воюют инспекторы уже с последствиями. А причины лежат очень глубоко, в социально-экономических сферах. Потрясения перестройки не прошли для страны и области даром. В пресс-релизе, подготовленном по результатам координационного совещания, справедливо отмечается, что во всех муниципальных образованиях области плохо с детскими садами и что из-за этого фактически отсутствует доступ к дошкольному образованию у детей из неблагополучных семей. Детские сады посещают сегодня только 1,6 проц. таких детей.
Только ли садов нам не хватает?
Н. КОТЛЯРЕВСКАЯ.