Пятница, 29 марта, 2024

Сахалин может остаться без рыбы. Точка зрения опытного рыбака

Георгий Степанович Алтынник в свои восемьдесят «с хвостиком», до сих пор в строю. Он рыбак в третьем поколении, всю жизнь посвятил работе в рыбной отрасли и сейчас работает бригадиром в компании, чей промысловый участок расположен в Долинском районе, возле с. Остромысовка. На его глазах и при его непосредственном участии происходило создание рыболовецких колхозов на Сахалине. Сегодня Георгий Степанович с горечью говорит о состоянии дел в рыбной отрасли и предлагает свой список экстренных мер.

Как это было

Георгию, как и его сверстникам, детям войны, учиться было некогда – только пошел в первый класс – началась Великая Отечественная. Семья жила в Приморско-Ахтарске Краснодарского края. Сначала красноармейцы были вынуждены отступать под натиском врага, затем наступали…

Когда война закончилась, у Алтынников было счастье – с фронта вернулся глава семейства. Израненный, инвалид, но живой! Вообще в Приморско-Ахтарск вернулась от силы треть мужского населения. Многие были покалечены. А в 1947 – 1948 годах нагрянула новая беда – страшный голод. На юге Кубани, как и в других местах, люди массово умирали от недостатка пропитания, Георгий и его сверстники помогали хоронить умерших…

В тринадцать с половиной мальчишка сказал отцу, что хочет работать. Отец договорился со звеньевым рыбаков, и Алтынника-младшего приняли в колхоз. Рыбаки в то тяжелое время выживали не за счет денег, а за счет рыбного пая, и Георгию как ученику такой пай полагался. Большая помощь семье, в которой было пятеро детей.

В семнадцать лет Георгия и многих его сверстников собрали, по-быстрому научили буквы писать и призвали в армию. Отслужил, закончил в Ейске училище, стал судомотористом. В то время глаза закрывали на нехватку знаний, нужно было быстро кадры готовить для народного хозяйства, страну поднимать.

Георгий Степанович хорошо помнит время, когда в Азовском море дикой рыбы было много и всякой. Образно говоря, веревку в море кинь – будешь с уловом. Водились белуга, осетр, севрюга, стерлядь, а также разнообразная частиковая рыба: судак, тарань, сельдь, рыбец и другие виды, их добывали испокон веку. Однако появились колхозы, началась эра пятилеток, когда рыбак  должен был хоть умереть, но план выполнить. Брали больше, чем требовалось для поддержания естественного воспроизводства. Кроме того использовались снасти и способы лова, которые сильно подрывали рыбные запасы.

Здравствуй, остров!

В 1957 году Алтынник приехал на Сахалин. В то время действовала программа переселения для ценных кадров, переселенцам полагались большие льготы, государство оплачивало приобретение жилья. Желающих переехать на Сахалин было много. Люди снимались с насиженных мест, везли с собой все, что можно было унести. Некоторые брали даже камни для засолки капусты!

– Мы ехали втроем, – рассказывает Алтынник. – Я, жена и ребенок. Вещей везли немного, пару чемоданов, два мешка с семенами подсолнечника, репчатый лук… Как говорится, гол как сокол, но при этом со многими льготами! По прибытию на Сахалин сразу направились в рыбоколхоз имени Г. Котовского.  Он в то время располагался в п. Восточный Макаровского района. Сначала дали общежитие, но в скором времени  мы присмотрели жилье: кто-то из местных уезжал на материк и продавал рубленый домик, добротный сарай, живность – корову, теленка, уток. Там и поселились. Я приехал в качестве бригадира прибрежного лова, хотя имел диплом судомеханика, и кроме того умел выполнять любую рыбацкую работу. Вплоть до того, что мог сам кроить и шить орудия лова. Это моей матери спасибо, она меня научила…

Первое знакомство 23-летнего Георгия с коллективом не очень-то порадовало. Председатель колхоза И. Сазанский представил бригаде. А в ней собрались мужики, которые были гораздо старше новоиспеченного бригадира.  Зеленому юнцу устроили обструкцию. Георгий после той встречи сказал председателю, что при таком раскладе работу организовать не получится. Сказал и о своей основной специальности, это определило дальнейший ход событий. Парня определили от колхоза работать на государственном предприятии – моторно-рыболовной станции (МРС).

Такие станции действовали в разных районах Сахалина, чтобы рыбаки-колхозники могли через них арендовать рыболовные суда. А в Невельске действовал судоремонтный завод, где такие суда строили, например, малые рыболовные сейнеры МРС-80. Они отлично показали себя на промысле, рыбаки-колхозники совершали на них переходы и на Курилы, и на Камчатку…

Алтынник сначала работал молотобойцем, а затем капитан В. Соколов взял его в экипаж вместо заболевшего тралмастера. Через полтора месяца стал механиком на судне. Без отрыва от производства прошел обучение в Хабаровске, получил диплом практика. «Практикантами» называли специалистов, которые не сильны были в теории, но имели богатый практический опыт. Георгий с таким дипломом имел право работать на судах классом до РС-300 и проработал судомехаником до 1989 года, после чего оформил пенсию, но фактически продолжил работу – на буксире механиком.

В свое время Алтынник входил в состав комиссии, которая ездила по сахалинским поселкам и проводила разъяснительную работу среди рыбаков. Агитировали за объединение, укрупнение рыбодобывающих хозяйств, ибо выживать каждому по отдельности было невозможно. Практически в каждом поселке на морском побережье действовали маленькие хозяйства, им приходилось туго. В конце концов усилия принесли свои плоды: колхоз «Дружба» объединил под своим крылом рыбаков, промышлявших в заливе Терпения от Поронайска до Макарова. Колхоз имени Котовского – от Поречья до Пугачево. В Стародубском в то время действовал колхоз имени 19-го партсъезда. После объединения здесь создали центральную базу колхоза имени Г. Котовского. В общей сложности в нем работало около двух тысяч человек. Работали много и круглый год. С началом поступления судов типа РС колхозники стали выходить и на океанский промысел. Действовала такая система: колхозу выделяется лимит на весь год, и рыбаки спокойно работают этот год, не отвлекаясь на всякие организационные вопросы. Правила рыболовства соблюдали строго, не допускали попадания в улов более 8 проц. молоди. Горбуши хватало всем, и не было необходимости ставить невода по два-три, а то и пять километров длиной, как это делается сейчас. Достаточно было 300 – 400-метровых. Приемные емкости у колхозов, конечно, были поменьше нынешних, но к местам промысла подходили плавбазы и уловы сдавали на них.

Между прочим, за колхозами была закреплена обязанность перед началом нерестового хода горбуши очистить русла нерестовых рек от бревен, палок и всякого мусора, чтобы рыба беспрепятственно проходила к местам нереста. В ту пору рыбаки и представить себе не могли, что браконьерство на нерестовых речках может принять такие масштабы, как сегодня. Инспекторов рыбнадзора побаивались – позора ведь не оберешься, если тебя за браконьерством застанут! Никому и в голову не приходило изымать горбушу, зашедшую в реки на нерест. Отраслевая наука в лице СахНИРО работала не так, как сегодня. С начала своего полевого сезона научные сотрудники приезжали в колхозы к рыбакам, их отвозили на судах до нужных мест, на нерестовые реки, например на р. Бахура в Долинском районе. Ученые весь сезон кропотливо вели свою работу, учитывали и сход мальков лососевых, и взрослую рыбу во время нерестового хода. В редких случаях, когда речка была явно перенасыщена рыбой (вместо положенных восьми, скажем, на нерестилищах насчитывалось до пятнадцати особей горбуши), наука привлекала рыбаков. Под ее контролем излишки изымались. Все на строгих и законных основаниях, не то что сейчас!

Конечно, система колхозов тоже не была идеальной. В частности, из-за использования тралов в погоне за планом было уничтожено в море немало мест, где держалась камбала. Но после развала этой системы, считает Алтынник, началось такое разграбление природных богатств, какое и сравнить не с чем.

Главный бич – браконьерство

С приходом губернатора В. Федорова в 1991 году, считает Алтынник, резко поменялась политика в отношении рыболовецких колхозов. Новый руководитель области настаивал на том, что колхозная система вообще должна прекратить существование, поэтому все колхозы должны изменить форму собственности. По иронии судьбы Алтынник, в свое время ратовавший за укрупнение колхозов, на этот раз был включен в комиссию по ликвидации этих самых колхозов. Члены комиссии ездили даже изучать опыт соседей-дальневосточников, в частности в Приморье, в п. Большой Камень. Дальневосточники приезжали на Сахалин с той же целью. Все думали, как бы все поделить, чтобы людей не обидеть. Что в результате? Развал колхозов произошел вполне успешно, сохранился лишь один – «Дружба» в Поронайске. Сейчас, спустя годы, Алтынник искренне радуется за «Дружбу», говорит, какие молодцы, что сохранились.

С приходом дикого рынка разгулялся криминал, пришло время фирм-однодневок, не было практически никакого учета – кто сколько рыбы ловит и куда ее сдает, на реках без должного присмотра махровым цветом расцвело браконьерство. Оно продолжается и по сию пору. Дикую горбушу, которая чудом пробивается в верховья на нерест, вырезают подчистую. Рыбозаводы, которых создано множество, не помогут решить проблему с горбушей – в основном все они заняты разведением кеты.

– Если еще год-два не принимать никаких мер, Сахалин потеряет всю свою рыбу, – говорит Алтынник. – Браконьер ведь ничем не связан, ни лимитами, ни границами промыслового участка, как говорится. Если законопослушный рыбак поставит свою ловушку в неположенном месте, он тут же лишится лицензии. Потому считают за лучшее работать на своем участке два километра протяженностью, пусть это и нерыбное место. По этим причинам небольшие частные рыбопромышленные предприятия запросто могут протянуть ноги уже в следующем году. У них после прошлой безрыбной путины нет финансов, не под что брать кредиты, а самое главное – похоже, и добывать уже нечего!

– Как работает наша наука? Почему позволяет изымать самую первую рыбу, гонцов горбуши? – продолжает Георгий Степанович. – Ведь это самая сильная рыба, она обязательно должна отнереститься и дать здоровое потомство. Это же закон природы: следующие волны подходов будут ослабленными, значит, и потомство будет слабым. Между тем именно первую горбушу добывают в больших количествах. Зверю в лесу стало нечего есть, в прошлом году в Остромысовку приходили как минимум три голодных медведя, благо люди не пострадали. В прошлом же году на нерестовой реке в Долинском районе довелось наблюдать такую картину. После долгого безрыбья уже в конце августа в реку зашла долгожданная горбуша. Причем в количестве, достаточном для закладки икры на действующем здесь рыбозаводе. Но по каким-то причинам рыбу сразу не запустили в специальные отстойники, она на время осталась без присмотра, хотя охранники на заводе присутствовали. В ту же ночь всю рыбу массово вырезали. Как выяснилось позже, охранники были мертвецки пьяны. Компания, в которой я сейчас работаю бригадиром, за весь сезон путины выловила мизер, несчастные 12 тонн рыбы. А браконьеры, как они сами хвастаются, на Найбе «отхватили» от одного до двух миллионов рублей, в основном за счет красной икры. И вроде бы охраняли реку… Но какой смысл в такой охране?

Что делать?

– Первым делом, – считает Алтынник, – необходимо по-настоящему взяться за охрану рек, оградить их на время нерестового хода горбуши, запретить проезд в охраняемые зоны населению. Оставить доступными лишь специально отведенные места, где можно порыбачить в строгом соответствии с правилами рыболовства. РУЗы нужно ликвидировать и строго наказывать тех, кто будет их устанавливать. При губернаторе Федорове разрешалось рыбу ловить всем желающим. Но при этом действовало справедливое ограничение: невода не должны устанавливаться ближе километра к устью и они не должны быть длиннее одного километра. Сейчас же и с устьями не церемонятся, и длина до пяти километров доходит! Нужно уменьшить количество неводов. Применительно к Долинскому району реки Анна, Бахура, Ай, Найба, Фирсовка необходимо взять под надежную охрану. В Смирныховском районе ассоциация рыбопромышленников навела порядок на реках – нужно перенять этот опыт. Нужно положить конец мытью машин в нерестовых реках! Уж сколько об этом говорено, а к лучшему ничего не меняется. Вот пример: в окрестностях Стародубского ремонтируют дорогу – так, как будто специально сделали съезд к реке…

– Нужно видеть, – продолжает рыбак, – как выглядит осенью лес по берегам водоемов возле Стародубского! Он весь завален гниющей рыбой! В лесу во время путины организуются браконьерские станы, у этих ребят имеется свой «резиновый» флот, и, пока лед на реках не встанет, они ведут криминальный промысел… И такой беспредел по всему Сахалину!

Алтынник считает, что браконьерство за долгие годы оформилось в некую систему. Уже выросло поколение, которое живет исключительно за счет браконьерства. В отдаленных поселках нет работы, а людям нужно как-то выживать – вот и отправляются они на реки за рыбой и икрой. Но одними лишь запретами проблему не решить. Нужно менять психологию людей. А для этого обеспечить их трудовой занятостью, и желательно, чтобы заработки были достойными.

Алтынник опасается, что инициатива областных властей сделать рыболовство в прибрежной зоне более доступным может привести к негативным результатам – фактической легализации браконьерства. Он также считает, что все попытки искоренить это зло останутся безрезультатными, пока не будет введен строгий запрет на скупку рыбы и икры «левого» происхождения. Сегодня браконьерскую продукцию скупают и торговые точки, и легально действующие рыбоперерабатывающие предприятия, причем в больших объемах.

Подготовил

Я. САФОНОВ.

ПОХОЖИЕ ЗАПИСИ
баннер2

СВЕЖИЕ МАТЕРИАЛЫ