Пятница, 29 марта, 2024

Спешу в архив. 1 июня исполняется сто лет архивной службе России

Государственный исторический архив Сахалинской области.

Вплотную я занялся архивами, когда стал собирать сведения о солдатах и офицерах, освобождавших Холмск в августе 1945 года, о воинах 79-й стрелковой дивизии, что прорывала Харамитогский укрепленный район южнее 50-й параллели. Переписка с архивом министерства обороны СССР носила эпизодический характер, поехать туда смог лишь после выхода на пенсию.

В Подольске найти архив очень просто – дорогу к нему укажет каждый житель. Учреждение занимает целый квартал. После оформления документов и выдачи пропуска я получил номер в гостинице и мог обедать в столовой архива. Внимательные сотрудницы подсказали, как запросить необходимые материалы. Работа с документами оказалась очень интересной. Я с глубоким волнением читал личные дела офицеров, с которыми был знаком по переписке, изучал их учетные карточки, представления к наградам, служебные характеристики.

Так, на основе документов, длительной переписки с участниками освобождения Холмска я написал книгу «Болят старые раны». Позже довелось заниматься в архивах Гатчины, Москвы, Красногорска (где хранятся кино- и фотодокументы), Киева, Хабаровска, Холмска, Корсакова, Невельска, Южно-Сахалинска. И всюду мне помогали специалисты. Это под их руководством издаются специальные справочники, путеводители, формируются фонды и описи. Масса людей обращается к ним за справками о трудовом стаже, заработанном на предприятиях, которых давно уже нет.

Ликвидированы земледельческие колхозы и совхозы, но в архивах хранятся документы о трудовом стаже, зарплате работников. В протоколах общих собраний можно найти сведения о поощрениях и наказаниях, о наградах, привесах, о количестве торфоперегнойных горшочков, изготовленного полевой бригадой, о количестве меда, полученных колхозным пчеловодом.

Коллективные хозяйства Сахалина жили бедновато, занимались выращиванием многих культур, в том числе зерновых. Они давали скудный урожай. Главной же причиной низкой доходности было отсутствие техники, почти все держалось на ручном труде. Документы свидетельствуют: председателей колхозов, животноводов, агрономов, бригадиров отчитывали на партийных конференциях, заседаниях исполкомов за низкие урожаи, падеж крупного рогатого скота и молодняка.

Но однажды я наткнулся на документ в пол-листа со сведениями о смертности детей. Данные ужасали: в первые послевоенные годы выживал лишь каждый второй младенец. Смертность детей от года до трех лет была раза в три меньше младенческой, среди подростков умирали единицы. На совещаниях, судя по всему, проблему не обсуждали. Она не нашла отражения в документах.

Бурное течение жизни многообразно, пестро. В нем соседствуют добрые дела и преступления. Архивы хранят характеристики на Героев Социалистического Труда, данные о капитанах рыболовного флота и их экипажах, которые боролись за большие уловы и снижение себестоимости продукции. Лидером здесь был Николай Васильевич Редкокаша. Себестоимость центнера рыбы, добытой его судном, составляла 9 рублей 36 копеек.

К осени 1963 года Сахалинрыбпром преодолел убыточность, нарастил добычу и переработку, стал приносить миллионные прибыли в государственную казну. Но в годы перестройки это производственное объединение погибло, напоровшись на подводную скалу «рыночной экономики». Теперь себестоимость улова никого не интересует, решающую роль играет цена на прилавке.

В начале текущего века, составляя «Рыбацкую летопись Сахалина и Курил», я обращался к газетным публикациям и собирал материал в архивах Холмска, Невельска, Корсакова, в областном государственном историческом архиве. Эти документы хранят славу экипажей, ходивших в Олюторский залив и к берегам Аляски за сельдью, к южным Курилам за сайрой, к Новой Зеландии за окунем.

В архивах есть документы о крутых переменах в народном хозяйстве. Из 93 мелких рыбацких колхозов образовалось десять крупных хозяйств с собственным флотом. Колхозные рыбаки добивались больших уловов, на их деньги строилось жилье, благоустраивались населенные пункты. Особых успехов достиг колхоз имени Кирова.

Несколько лет я потратил на создание книги «Озерское лукоморье». Не раз выезжал в с. Озерское, встречался с заслуженными колхозниками, подолгу беседовал с ними, а в городском архиве его заведующая Рената Анатольевна Голошумова предоставила мне документы хозяйства: годовые отчеты об экономических показателях, протоколы собраний уполномоченных, повседневную работу правления, экипажей, цехов, бригад, заседаний парткома, общих собраний коммунистов.

Сотрудницы архива снимали ксерокопии документов, над которыми я работал дома. Это были дни напряженных, но интереснейших трудов. Мне хотелось подробнее рассказать о достижениях и жизни лучшего сахалинского колхоза. Без постоянной помощи Ренаты Анатольевны и ее сотрудниц эта задача была бы невыполнимой.

Архив – это огромная глыба самых различных сведений. Там я находил данные о количестве заключенных браков в районе или области, числе разводов, росте или снижении преступности, о том, сколько за год убито было мужьями жен, сколько мужей убили жены (а число их примерно равно).

Моего терпения для работы в архиве Холмского городского суда хватило ненадолго. Под вечер третьего дня я вышел на городскую площадь как очумелый. С удивлением смотрел на проходивших мимо людей, в большинстве своем жизнерадостных, и с ужасом думал: неужели и среди них могут быть преступники? От чтения таких материалов разболелась голова.

Изучение документов в архивах областного суда (он рассматривает тяжкие уголовные преступления) ввергло меня в ужас. Одна из сотрудниц архива рассказала, что работала секретарем суда, но выдержала такую ношу только несколько лет.

Я напросился на встречу с председателем областного суда Надеждой Григорьевной Мастерковой и задал ей вопрос: «А как выдерживают судьи ведение таких дел? В том числе лично вы?». Она горько усмехнулась: «Законы требуют, чтобы мы беспристрастно рассматривали дела, от которых стынет в жилах кровь. Впрочем, я скоро выхожу на пенсию, стану нянчить внучат и забуду все эти кошмары». Я тоже больше не ходил в архивы суда.

Рената Анатольевна и ее муж Валерий Константинович Голошумов, капитан дальнего плавания, назвали мне немало имен заслуженных учителей, врачей, рыбаков, портовиков, строителей, газоэлектросварщиков, удостоенных высоких правительственных наград. Они познакомили с Василием Николаевичем Власовым, почетным гражданином Корсакова, который в тринадцать лет уже стоял за штурвалом речного катера.

Я не раз приезжал в Корсаков к Василию Николаевичу, наблюдал, как он работал над макетами судов, слушал его рассказы о плаваниях по морям-океанам, о штормах и рыбацких буднях. Мне кажется, очерк о нем «Паруса Василия Власова» оказался удачным уже хотя бы потому, что жизнь этого человека оказалась очень содержательной и интересной.

Не раз я приезжал в Корсаков с заслуженным строителем Геннадием Федоровичем Скудриным. Он рассказывал, как начинал тут работать после окончания Рижского мореходного училища, как выглядел Корсаков в первые послевоенные годы. Мы останавливались в разных местах, он пояснял: «Здесь четыре года жил Гуженко, ставший позднее министром речного и морского флота. Вот школа № 1, которую мы возводили. Ее фундамент покоится на каменной платформе, а если бы здание поставили буквой П, а не вытянули в линию, ему бы грозило разрушение из-за плавунов. А это школа № 4, где хороший музей собственной истории».

Сотрудницы Корсаковского архива помогли найти документы о поселке Муравьево, о местном рыбозаводе, о рабочих, которые добывали анфельцию, ловили навагу, корюшку. Это обогатило мой очерк «На семи ветрах». Неоценимую услугу оказали в работе над историей населенного пункта, затерянного в глуши лесов пихтовых. Раньше его называли ЛЗП «Муравьево», потом поселком Пихтовый (ныне с. Пихтовое).

Корсаковский архив предоставил документы о зарплате рабочих, о количестве заготовленной и вывезенной древесины, о замечательных успехах здешней школы, где занятия шли в две смены, а позже открылась вечерняя школа с параллельными классами. Большую часть учительского коллектива составляли бывшие ученики, получившие педагогическое образование. Молодежь Пихтового выбирала профессии инженеров, врачей, высококвалифицированных рабочих. Теперь же в населенном пункте проживает около 20 душ.

А какой пласт информации хранят архивы о звероводах Соловьевки! Было время, зверосовхоз «Соловьевский» поставлял на международные аукционы драгоценную пушнину.

Тесная связь архивных документов с живой повседневностью является самой плодотворной. Сегодняшние события уже на второй день становятся историей, а вот осмыслить свершения можно только через несколько лет, а то и десятилетий. Только в наши дни ученые размышляют, какой строй был в Советском Союзе в так называемые годы застоя? И был ли застой? Мнения ученых противоречивы.

И тогда приходится обращаться к архивным данным: каков был реальный доход, какие блага мог получить человек из общественных фондов, какой была стоимость коммунальных услуг, во что обходились ближние и дальние поездки, сколько стоила булка хлеба и литр молока?

Константин ГАПОНЕНКО,

краевед, почетный гражданин Сахалинской области.

 

ПОХОЖИЕ ЗАПИСИ
баннер2

СВЕЖИЕ МАТЕРИАЛЫ