Суду все ясно?

Несколько лет назад почти на всех российских телеканалах открылись «судебные» программы. Зрители смогли переживать правовые коллизии, сидя на диване и попивая чаек. Наверное, в половине случаев судебные разборки, к удовольствию переживающих россиян, заканчивались оправданием подсудимых, что должно было, видимо, укреплять в зрителях веру в справедливость и гуманность нашего правосудия, в том, что судебная система совершенствуется.
Увы, на деле же обвинительный уклон в этой системе продолжает брать верх. Все кассационные инстанции, все прокуратуры по восходящей завалены заявлениями «неправедно осужденных». Возможно, большая их часть написана действительно виновными в инкриминируемых им преступлениях, но есть среди них и жертвы судебных ошибок, а то и не ошибок даже – намеренных действий, что еще страшнее. Но и высшие инстанции иногда формально подходят к рассмотрению поступивших к ним дел. Оправдательных приговоров у нас на порядок меньше, чем в иных цивилизованных странах. Что же это получается: и полиция, и следователи, и прокуратура, и судьи работают в десять раз успешнее «зарубежных»? Что-то плохо в это верится.
Начитавшись с детства криминальных романов, я в молодые годы боялась, что судьба может подшутить и свести какие-то жизненные обстоятельства так, что все улики будут указывать на меня как на преступника и никто ни в милиции, ни в прокуратуре не станет докапываться до истины, если козел отпущения уже есть. Слава Богу, пока со мной ничего подобного не произошло.
Но вот в прошлом году я присутствовала на рассмотрении одного уголовного дела в Южно-Сахалинском городском суде, которое напомнило о моих давних страхах. Статью об этой криминальной истории читатели могли прочитать в номере «Советского Сахалина» от 21 сентября 2011 года. Называлась она «В ненужный час в ненужном месте».
По версии обвиняемого Павла, он оказался на скамье подсудимых только потому, что откликнулся на просьбу приятеля Игоря, позвонившего около полуночи, прийти к нему и помочь решить проблему.
На месте Павел увидел каких-то парней и лежащий в коридоре мужской труп. «Надо как-то от него избавиться, – сказал Игорь, – помоги, ты же когда-то учился в школе милиции». Павел помогать в этом деле не захотел, посоветовал только отнести труп в городской парк и положить на скамейку, благо парк через дорогу. И ушел домой, где его ждала женщина, которой он обещал быстро вернуться.
А после обеда следующего дня его арестовали по обвинению в убийстве. Уличающих в преступлении доказательств у следствия практически не было – только пятнышко крови погибшего на кроссовке. Но Павел и не отрицал, что был в квартире и мог там испачкать обувь – крови на полу было много. Одежду Павел к приходу милиции постирал, но современные криминалистические методы позволяют обнаружить кровь и после стирки.
Главными обвинителями Павла стали трое мужчин, которые сошлись в этой квартире утром, пили до самой ночи и после, рядом с трупом. Самое интересное, что хозяин квартиры был знаком до этого только с одним из них. Эти трое встретились в междугородном автобусе: Роман ехал из Поронайска, в Вахрушеве подсели Андрей и Дмитрий. Дмитрия, побитого бомжа, Андрей взял с собой из жалости. В Южно-Сахалинске Андрей предложил всем поехать к знакомому Игорю, где можно переночевать.
По показаниям этих мужчин, к ним в компанию ранним вечером пришел Павел. Пили вместе, когда водка кончилась, за ней отрядили Диму. Тот ходил слишком долго, чем очень разозлил Павла, которого на какое-то время успокоили. Никто не видел, как Павел зарезал Диму, но все прекрасно помнили его стоящим рядом с трупом с ножом в руке и грозившим им расправой, если они не помогут избавиться от покойника. Из-за этой угрозы тройка проходила по делу как потерпевшие.
Суд явно был настроен против обвиняемого. Журналиста потому и пригласили в процесс, чтобы этот настрой видел кто-то незаинтересованный в исходе дела. А может быть, сторонники Павла рассчитывали, что при представителе прессы судья будет более объективен.
Однако ходатайства защиты отклонялись, выступления обвиняемого и его адвокатов обрывались, показания свидетелей защиты отметались как неправдивые, имеющие одну цель – помочь обвиняемому уйти от ответственности
Суд признал Павла виновным в совершении преступления и назначил ему наказание в виде 10 лет лишения свободы. Коллегия по уголовным делам Сахалинского областного суда внесла кое-какие изменения в приговор, но в общем-то приговор и наказание остались теми же. Павел и его адвокат пишут жалобы на неправедный суд, но все остается без изменений.
Между тем в его деле появились новые обстоятельства. Один из потерпевших, Роман, еще в ходе судебного процесса отказался от предварительных показаний, заявил, что Павла никогда не видел, потому что спал, когда тот приходил ночью, протокола по опознанию орудия убийства – ножа – не подписывал, это сделал кто-то другой. Суд критически отнесся к показаниям Романа, вызванный свидетелем следователь, конечно же, сказал, что потерпевший все подписывал.
Но в начале этого лета по запросу адвоката Павла Сахалинской лабораторией судебной экспертизы министерства юстиции РФ была проведена почерковедческая экспертиза копии протокола предъявления предмета для опознания, – ножа, – якобы подписанного потерпевшим Романом. Вывод: подписи от его имени, кроме той, что на первой странице, выполнены не им, а другим лицом. Кем именно, и осужденный, и его адвокат догадываются, но для проверки их версии лаборатория судебной экспертизы затребовала оригинал исследуемого документа и, желательно, оригиналы подписей подозреваемого «подписчика». Но Южно-Сахалинский городской суд в предоставлении документов из дела отказал – уголовно-процессуальным законом это не предусмотрено.
На одежде осужденного не обнаружили крови убитого, зато футболка хозяина квартиры изрядно от нее пострадала. Игорь объяснил это тем, что бросил футболку на лужу крови, чтобы не разносить ее по дому. По идее она должна была пропитаться кровью насквозь, но кровь оказалась только на передней ее части.
Адвокаты заявили ходатайство о проведении трассологической экспертизы, чтобы выяснить, как могли на футболке образоваться пятна крови, но суд не посчитал ее необходимой, ему и так все было ясно, поскольку футболку уже исследовали. Но исследовавший ее эксперт, опрошенный адвокатом после оглашения приговора, пояснил: «Участников судебного процесса интересовал вопрос, каким образом на футболке могли образоваться следы крови, то есть механизм их образования. Я не мог ответить на поставленный судом вопрос и сказал: «Чтобы ответить, необходимо проводить трассологическую экспертизу».
Далее, в выводах судебно-медицинской экспертизы говорится, что смертельная рана на шее погибшего нанесена правой рукой. Потерпевшие тоже утверждали, что Павел держал нож в правой руке. А Павел от рождения левша, его пытались переучить в школе, но научили правой рукой только писать. Я, кстати, тоже из переученных левшей, поэтому свидетельствую: шью, режу, рисую и все остальное, кроме писания, делаю левой.
Леворукость вообще-то сама по себе алиби, когда преступление совершается правой рукой. В случае с Павлом суд должен был бы назначить экспертизу, но этого не сделал. Уже после оглашения приговора адвокат собрал свидетельства семи человек, знающих о том, что Павел левша: это школьные учителя, сотрудники, соседи.
Кстати, еще в последнем слове обвиняемый, тщательно проанализировав все показания потерпевших, свидетелей, остановил внимание суда на длинном ряде фактов, должных бы вызвать сомнения. Но суд не придал им значения.
Думается, выводы экспертизы по принадлежности подписей протокола по опознанию орудия убийства все-таки пошатнули систему обвинений, выстроенную против осужденного, но станут ли они поводом для нового рассмотрения этого дела другим составом суда и прокуратуры? Павел добивался и добивается именно этого. Он пойдет в этом деле до конца. Обращался даже в Страсбургский суд, но оттуда ответили, что надо пройти все инстанции в России, только потом могут принять к рассмотрению его дело.
Сказать честно, я, детально ознакомившись с этой криминальной историей, все же не могу утверждать о полной невиновности Павла, как точно так же не могу с уверенностью сказать, что именно он совершил это преступление. Не все в этом деле ясно, не все исследовано в полном объеме. Многие обстоятельства не проверены, иные судом просто проигнорированы. Суд, на мой взгляд, не доказал вину Павла со всей очевидностью. Хотя мог бы, если бы ему изначально не было «все ясно». 
Н. КОТЛЯРЕВСКАЯ.