14 июня в областной думе заседала рабочая группа по вопросам защиты населения от вредного воздействия окружающей среды. В частности, шла речь об очередной экспедиции гидрографической службы Тихоокеанского флота по поиску затопленного в 1987 году в районе мыса Низкий радиоизотопного термоэлектрического генератора. Ставился вопрос и об участии в этом мероприятии, намеченном на июль-август, представителей Сахалинской области.
Однако в том, что и на этот раз усилия поисковиков будут тщетными, нисколько не сомневается один из участников заседания в областной думе генеральный директор ООО «Оборонконверс» В. Федорченко. Наш корреспондент взяла у него интервью.
– Вячеслав Леонидович, почему вы столь пессимистичны в оценках?
– У меня для этого есть все основания. Этой темой занимаюсь с 2003 года. И чем больше в нее вникаю, тем более нерадостную перспективу вижу. А все потому, что поиски ведутся формально, непрофессионально и не тем оборудованием. С информационной запиской, в которой изложена программа действий, я в первую очередь обратился к депутатам, а затем – к новому председателю правительства Вере Щербине. Управляя регионом, областная администрация должна знать правду о количестве радиоизотопных установок, сброшенных полвека назад у берегов Сахалина и Курил, иметь представление об угрозе, какую они несут дальневосточным морям и их биоресурсам, и принимать действенные меры по упреждению экологической катастрофы.
Глава правительства разослала информационную записку в соответствующие министерства области. А депутаты за три года существования рабочей группы, к сожалению, практически ни в чем не продвинулись вперед. Они сомневаются в том, что в акватории архипелага затоплен не один РИТЭГ, а 39. Кстати, все они обозначены на официальной карте, изданной главным управлением навигации и океанографии. К тому же за двенадцать лет мною собраны из различных, в том числе и открытых, информационных источников данные об этих установках. Есть свидетельства очевидцев из числа бывших военных. Так что в силах депутатов привлечь к решению проблемы лучших специалистов и экспертов ведущих академических институтов по космическим исследованиям и космическому приборостроению.
Но у нас некому обращаться в такие организации. К примеру, на мою информационную записку областной министр природных ресурсов и охраны окружающей среды А. Романов, по сути, ответил отпиской. Сообщил, что гидрографической службой ТОФ министерства обороны готовится экспедиция в район мыса Низкий и что отборы проб воды, грунта и биоты в районе поиска РИТЭГа будут направлены в Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт радиационной гигиены имени профессора П. Рамзаева для проведения исследования на наличие радионуклидов. Но ведь это не забота его министерства.
Реальным делом было бы пригласить в область выездную лабораторию из вышеназванных академических институтов со специальным оборудованием. Установить его на один из вертолетов администрации области и точно определить местонахождение затопленных объектов по инфракрасному излучению. Оно фиксируется и космическими снимками, но точно «привязать» их к земным координатам сложно. Аппаратура, установленная на вертолете, успешно решит эту проблему.
– Как вы считаете, что породило проблему с РИТЭГами?
– С 1974 года эти радиоизотопные термоэнергетические генераторы поступили на техническое вооружение гидрографической службы Тихоокеанского флота. Они на 10 – 15 лет обеспечивали маяки энергией. Но, случалось, установки ломались через год-два работы, а инструкции по выводу их из эксплуатации и захоронению ядерных материалов не было (документ, регламентирующий порядок списания, появился… 23 года спустя!). И до этой поры ТОФ топил в акватории островного архипелага вышедшие из строя или отработавшие свое объекты.
– Откуда вы знаете, что их было 39?
– Я располагаю письмом командующего ТОФа от 18 июня 2003 года в адрес первого заместителя полномочного представителя президента РФ в ДФО В. Трегубова на его запрос. В нем сообщается, что к 1998 году более 39 установок (27 проц. от общего числа) отработали свой срок службы и были утилизированы методом затопления, что совпадает с количеством объектов, обозначенных на карте.
– Если известны координаты, что создает трудности в поиске РИТЭГа?
– Во-первых, его малый размер 1,5х1,5х1,5 м. Во-вторых, исполнители прежних экспедиций ТОФа, не имея на руках технического паспорта генератора, вели поиски магнитометром, в то время как ни кожух РИТЭГа, ни его начинка на такой прибор не реагируют. Применялся в одной из экспедиций современный гидроакустический прибор, обнаруживающий затонувшие корабли и подводные лодки на поверхности морского дна. Но если объект занесен песком и илом, такой прибор его не найдет. А о том, что РИТЭГ у мыса Низкого ушел в песок, стало известно еще во время первого разбирательства происшествия. Тогда специалисты даже изготовили макет генератора, сбросили его в районе мыса Низкого и через месяц обнаружили в толще песка. А за 30 лет РИТЭГ мог опуститься и до коренных пород морского дна.
На мой взгляд, оперативно решить проблему поможет высокоточная технология авиационно-космического зондирования шельфовой зоны Охотского и Японского морей. Она позволяет зафиксировать даже ничтожное инфракрасное излучение генераторов.
– И что дальше?
– Необходимо, в частности, в акватории ДФО провести паспортизацию бесхозных, тайно затопленных изделий. Создать экспертную комиссию по установлению собственников потенциально опасных объектов, находящихся во внутренних водах и территориальном море России, для включения их в специальный реестр МЧС с последующей программой утилизации (то есть узаконить). К примеру, на специальных предприятиях Челябинской области стаканы с ураном-237 и стронцием-90, извлеченные из генераторов, заливают жидким стеклом, и они столетиями будут там храниться. Обнаруженные в море объекты можно, не извлекая на поверхность, залить жидким бетоном – в стране есть опыт бетонирования на глубинах до 50 м, и тогда РИТЭГи еще сотни лет не будут угрожать дальневосточным морям.
– Не секрет, некоторые ваши оппоненты считают радиоактивную угрозу от этих установок надуманной.
– Они заблуждаются. Приведу лишь пару примеров. 16 июля 2013 года министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова приняла участие в совещании под председательством Владимира Путина по социально-экономическому развитию Сахалина. Она, в частности, сказала: «При всех положительных моментах развития областного здравоохранения министерство очень настораживает рост онкологических заболеваний. Поначалу это связывали с ранним выявлением этих заболеваний, но сейчас динамика показателей указывает и на другие, пока непонятные причины. В этой связи минздравом РФ будет создана специальная экологическая группа, которая займется выяснением происходящего на островах».
А в журнале «Сеул Ньюс» за 1 февраля нынешнего года (он издается в посольстве Южной Кореи в Москве) сообщается: в части морепродуктов – минтае и треске, которые Южная Корея импортирует из России, – обнаружено повышенное содержание радиации. По результатам проверки, проведенной южнокорейскими экспертами в местных магазинах и на рынках морепродуктов по всей стране, отмечено: «проблемным сегментом» стали поставки из России, тогда как ранее корейцы ожидали подобных случаев от японских морепродуктов.
Опасно, что радиация передается по пищевым цепочкам, имеет особенность накапливаться в организме человека, она ослабляет иммунитет, провоцирует множество заболеваний. Бездействие в отношении затопленных источников радиационной опасности – худшее, что может быть в таких условиях.
Л. Степанец.
