28 мая исполнится 30 лет разрушительному нефтегорскому землетрясению, унёсшему жизни более двух тысяч земляков. По воспоминаниям очевидцев, это был ад на земле. В этом аду погибли и родственники нашего фотокорреспондента Сергея Агличеева. Журналист Эльвира Дажунц побывала на месте катастрофы в начале июля того же года.
На сороковой день после трагедии в Нефтегорске собрались те немногие, кто остался в живых, родственники и друзья погибших. Из Южно-Сахалинска прибыла делегация администрации области, из Охи – администрация района. Траурный митинг был недолгим. Выступления — краткими, все сводились к одному: вечная память погибшим, огромная благодарность тем, кто работал, расчищал завалы и спасал раненых.
* * *
— У меня погибла здесь старшая сестра. Она была мне в детстве как мать, – рассказывает Александр Зыков. — Я живу в Охе. Когда узнал о землетрясении, приехал сразу же. Стал искать. Три дня копался в развалинах. Когда нашёл и похоронил, сестра перестала сниться. А то стояла перед глазами, и всё. Погибли и её муж, и дети — вся семья. А книг у них было — тьма! Я сам очень читать люблю. Когда бывал у них в гостях, всегда просил что-нибудь почитать интересное. Книги-то все остались, можно было бы взять, а рука не повернулась. И мысль всё время преследует: почему вещи целые, а их уже нет?
* * *
— А мой дядя и его семья сгорели, — это вспоминает Галина Клименко из Некрасовки. — Не повезло нам. Наш дом был последним, который раскапывали. Мы даже костей не нашли. Взяли в почтовый ящик горстку пепла и похоронили.
* * *
— Мы только-только уложили сына спать, как вдруг наш дом рухнул. Жене повезло — она оказалась на самом верху груды обломков. Представляете — только что была в комнате, а тут небо над головой, — мой собеседник Валерий Шаповалов нервно смеётся. — А моя голова была придавлена перекрытием. Жена меня освободила, и мы стали искать сына. А он уже мёртвый был в кроватке. Вроде и небольшой обломок на грудь ему упал, а он умер во сне. Один месяц — и годик ему был бы.
Только через несколько дней я родителей нашёл и опознал. Повезу их в Омск, там похороню. И сами туда переберёмся… С женой мы жили в гражданском браке. Теперь, после всего, что с нами случилось, обязательно поженимся. Судьба, видно…
* * *
Руины домов всё ещё напоминают о недавней нормальной жизни: вещи, когда-то купленные для обычных домашних потребностей, покрытые пылю, покорёженные стихией и бульдозерами, негодные и совсем ещё целые — вещи, на которые смотреть больно. Утюг с аккуратно намотанным шнуром. Недавно купленный японский пылесос, расколотый надвое. Разорванный ковёр. Пластинка — целая! — с музыкой Максима Дунаевского. Детская книжка, страницы которой листает ветер. Аккуратно выглаженная стопка пелёнок. Кастрюля и тарелка. Видеокассета. Фотография мальчика — может, уже выросшего, которая осталась невостребованной.
* * *
— Смотрите, вон там был наш подъезд, — Геннадий Макаров показывает на то, что когда-то было его квартирой. — Нам повезло — вся семья спаслась. Все семеро! Нас трое мужиков накануне теплицу накрывали. Не успели вечером и решили остаться в сарае. Думаем: домой если пойдём, то пока встанем, соберёмся, позавтракаем, то да сё, опять не накроем. А жена ворчит, скорее, говорит, давайте. Мы и остались ночевать там. А как тряхнуло, мы сразу к дому побежали. Смотрим, а нет уже ничего. Мы на первом этаже жили. Ну, думаю, всё. А потом жену увидел, она стоит, ничего сказать не может. Успела выскочить. А сына мы сразу достали — рука у него немного болела, и всё. А так здоровый, целый. Такое счастье! А вот из соседей никого в живых не осталось.
* * *
Кошка, уже одичавшая, быстро бежит и прячется в развалинах. Я заглядываю куда-то глубоко внутрь. Когда привыкаю к темноте, могу рассмотреть пятерых котят, которые испуганно меня изучают. А хозяйка «квартиры» злобно шипит, предупреждая: не тронь!
* * *
— Не люблю я этих журналистов, — женщина вся в чёрном не очень приветливо разглядывает меня. Спрашиваю её насчёт компенсации — получила ли.
— Получила, — отвечает. — Только зачем она мне. Одна осталась. С дочерью накануне рассорилась, не разговаривала с ней. Обижалась. Если б знала, что и прощения просить не у кого будет! Если бы знала, что в последний раз её вижу…
* * *
Мужчина держит горящую свечу, закрывая её от ветра рукой. «Господи, спаси все души погибших от землетрясения», – протяжно выводит священник. Женщины истово крестятся.
— Всех, всех похоронил, — бормочет пьяный молодой ещё мужчина. — Вот этими руками откопал. Никого в живых. Жена, дочь, сын. Все ушли.
* * *
Вечная память ушедшим.
Эльвира ДАЖУНЦ.
