«Советский Сахалин» продолжает публиковать материалы, посвященные 95-летию со дня выхода первого номера газеты.
Да, в журналисты меня совратили, сбили с выбранного в юности пути — и, как ту молодую Галю, о которой когда-то пели казаки, повели с собой.
Работал человек метеорологом, изучал природные явления, каждый день знал, что творится в верхних слоях атмосферы до 20 – 30 и более километров. И вдруг — кабинет, горы бумаги, письма и звонки читателей, журналистские расследования…
А все они — журналисты «Советского Сахалина», неистребимая их вера в необходимость и святость своего дела, в то, что журналистика, и только она, способна открыть людям существо нашей жизни, механику процессов, которые переживает любое общество, сложность и разноречивость действительности.
Если уж быть совсем откровенным, то мое перерождение из метеоролога в журналисты произошло не вдруг. Долго и упорно обламывали меня нынешние мои коллеги, пока не обратили, наконец, в свою веру. И партия сыграла тут не последнюю роль, хотя коммунистом я никогда не был.
В свое время было модно, а иногда и необходимо учиться в университетах марксизма-ленинизма, созданных при партийных комитетах. Предложили и мне повысить таким образом свою политическую грамотность. Факультеты управленцев меня не прельщали, я не собирался на руководящие должности. И когда в Южно-Сахалинске образовался факультет журналистики, подал заявление туда.
Там читались интересные лекции и по экономическим, и по политическим, и по юридическим вопросам. Журналистские дисциплины вели Зинаида Арсеньевна Викторова, в то время заведующая отделом писем редакции газеты «Советский Сахалин», и Лев Ричардович Лисовский (тогда он был корреспондентом ТАСС по Сахалинской области).
Первый год занятий была сплошная теория, а на втором начались практические упражнения. То ли у меня получалось, а может, по какой-то другой причине, но одну из моих первых работ Зинаида Арсеньевна решила опубликовать в газете, Но нужно было кое-что там переделать. Я пришел в редакцию, и З. Викторова отвела меня к бывшему тогда завотделом информации Евгению Бабкину. Познакомила нас и передала ему мой материал. Бабкин почитал, сказал как бы для себя: «Бред сивой кобылы, но что-то есть». Прочитал еще раз, объясняя мне, какой бы он хотел видеть мою заметку.
Я начал работать с Бабкиным. Ох и доставалось же мне! По многу раз переписывал свои творения, выслушивал в свой адрес «товарищескую критику», совершенно не скрашенную даже намеками на вежливость. Я не обижался, старался следовать советам «товарища по перу», внимательно прислушивался к его рассказам о журналистике и журналистах. Было это в 1974 году. И лишь год спустя, когда я принес очередной «труд» Евгению Николаевичу, он, почитав его, удовлетворенно сказал: «Это уже неплохо. Действуй в таком же духе».
В то время я часто ездил в командировки, бывал в самых отдаленных и малопосещаемых местах Сахалина и Курил. Узнав это, журналисты «Советского Сахалина» стали давать мне задания, письма читателей из тех отдаленных районов, куда я в очередной раз направлялся по своим гидрометеорологическим делам. Вместе с заданиями я выслушивал советы, как лучше «подойти» к теме, на что обратить внимание. Предостережения о том, кто и какими методами может постараться сбить меня с толку. Помимо того, что я постигал тонкости журналистской «кухни», работы с людьми и документами, я все больше убеждался в том, что журналисты — это особая порода людей. Людей неравнодушных, справедливых, сострадательных, весьма чувствительных к правде жизни. Мне нравилось бывать в редакции «просто так», дышать той атмосферой, в которой живут мои новые товарищи. К своим учителям, наставникам я с удовольствием отношу, кроме перечисленных выше журналистов, «сельхозников» Владимира Рябчикова и Фердалиса Шамазова, совсаховца, а позднее корреспондента ИТАР – ТАСС Евгения Беловицкого, бывшего завотделом рыбной промышленности Евгения Позднухова. Позднее — Сергея Рязанцева, Валерия Кульбакова, Анатолия Лашкаева. Эти (и другие тоже) люди потратили немало времени и, наверное, нервов, наставляя меня на путь истинной журналистики. Но главная «вина» их не в этом, а в том, что они не только посеяли, но и старательно проращивали во мне ростки сомнения в верности избранного давным-давно жизненного пути. Так постепенно я и начал «созревать» для журналистики.
Что поделаешь, я — «фрукт» позднеспелый, как сказал бы дачник. Понадобилось пятнадцать лет, чтобы из гидрометеоролога я превратился в профессионального газетчика. И все эти годы меня подталкивали к этому, совращали в прямом смысле слова мои руководители и коллеги.
Так уж получилось, что «сесть» на какую-то отрасль экономики и вести из года в год летопись ее развития мне не удалось. Все больше приходится разбираться в грязных делах некоторых современных экономических структур, писать о развале экономики, расхищении ресурсов и материальных ценностей, некогда принадлежавших области. Наверное, это тоже кто-то должен делать, чтобы население, читатели газеты знали, кто есть кто в нашей суровой действительности.
Удовлетворен ли я сменой курса жизни? Конечно же, да. А сожалею лишь о том, что не сделал этого намного раньше. И мне сейчас трудно тягаться с некоторыми нашими редакционными «корифеями пера». Так что одна у меня претензия к совратителям: ну почему так поздно вы меня перевербовали?
Валерий ГВОЗДИКОВ.
(Материал написан к 70-летию газеты «Советский Сахалин» и опубликован 1 мая 1995 года).
P. S.
Гвоздиков Валерий Петрович, 1938 года рождения, работал в редакции газеты «Советский Сахалин» со 2 февраля 1991 года по 19 сентября 1998-го заведующим сектором экологии, морали и права в составе отдела информации. Писал материалы по актуальной экономической проблематике. Умер в 2000 году.
