Газета – дело серьёзное. Но всяческих весёлых и курьёзных случаев из редакционной жизни любой журналист может рассказать немало. Впрочем, иные из этих историй кажутся смешными уже потом, через годы. А когда они приключались, бывало подчас не до смеха…
Наше оружие – бдительность
Невнимательность, порой просто опечатка не раз подводили газетчиков. Не случайно в их среде родилась пословица: «Слово — не воробей, не поймаешь — вылетишь». Но приведём более «мягкий» случай из практики одного «совсаховца».
Он дежурил, номер шёл туго: был уже поздний вечер, а первую полосу (так газетчики называют страницу) никак не несли на подпись. Наконец принесли. Обрадованный тем, что затянувшаяся «вахта» подошла к концу, дежурный быстренько пробежал взглядом по заголовкам, клише — всё вроде в порядке. Вот только снимок, иллюстрировавший заметку о новостройках Корсакова, явно был не из удачных: пятиэтажка с каким-то поломанным штакетником… «Надо завтра фотокору сказать», — подумал дежурный. И подписал полосу.
Наутро он заметил фоторепортёру: старик, ну ты и снимок дал — прямо-таки фотообвинение. На первом плане — сломанный забор… «Быть не может, — всполошился фотограф. — Хороший снимок!». «Что же хорошего? Ты сам посмотри!». Фоторепортёр долго разглядывал свою работу, а потом заявил: «Так он же поставлен вверх ногами!».
Тут уже дежурному пришёл черёд воскликнуть: быть не может! Но перевернул газету — и всё стало очевидным. То, что вчера он принял за поломанный штакетник возле дома, оказалось вовсе не штакетником, а телевизионными антеннами на крыше. Впрочем, этого, кажется, никто и не заметил. Таков уж архитектурный облик пятиэтажек-«хрущёвок»: хоть вверх крышей ставь, хоть вниз – разницы особой нет.
Пропавшая награда
В чести у журналистской братии розыгрыши. О них ветераны газеты и через годы рассказывают новичкам, а те — новым поколениям журналистов. При этом быль перемешивается с небылицей, расцвечивается фантазией рассказчика, и подлинные события обретают характер легенды.
Во времена Брежнева, как известно, щедро награждали за трудовые успехи — порой и небесспорные. Особенно руководителей. А вот Михаилу Дмитриевичу, возглавлявшему одно хозяйственное подразделение, которое помогало выпускать областные газеты, никаких наград не выпадало. Хотя он очень хотел получить если не орден, то, на худой конец, медаль.
Эту маленькую слабость Михаила Дмитриевича подметили шустрые газетчики и решили подшутить. Когда редакционный телетайп принёс весть об очередном награждении, они попросили телетайпистку допечатать одну строчку. И с дополненным текстом указа пришли поздравлять:
— С вас причитается, Михаил Дмитриевич! «Столичной» не отделаетесь — коньяк ставьте: орден вам вышел!
— Да ну? Точно?
— Точно! Вот читайте «тассовку»: вам — «Знак Почёта». Кстати, между нами: слух был, что в обкоме хотели вам орден Трудового Красного Знамени дать. Да редактор возразил: мол, жирно будет Михаилу Дмитриевичу «трудовика», и «Знака Почёта» ему хватит. У него, мол, сейчас есть замечания по работе.
Михаил Дмитриевич несколько помрачнел: замечания редактор Парамошкин ему точно делал. Но всё же награде был рад:
— Ну наконец-то! Заметили, оценили!
А наутро вышел «Советский Сахалин» с указом — естественно, без допечатанной строчки, которую перед отправкой текста в набор вычеркнули.
Не увидя в газете своей фамилии, Михаил Дмитриевич примчался к тем, кто накануне его поздравлял:
— Это что — опечатка? Поправку надо дать!
Но тут его огорошили:
— Да не опечатка. Это Парамошкин распорядился вашу фамилию вычеркнуть.
— Вот как! Какое же он имел право?!
— Да вы самого его спросите. Мы — люди маленькие.
В кабинете редактора Михаил Дмитриевич взорвался, как бомба:
— Вы что, выше Верховного Совета себя считаете? Президиум Верховного Совета награждает, а вы вычёркиваете?!
Тут взорвался ни о чём не подозревавший и не привыкший к такому тону редактор… Говорят, эхо этого взрыва долго гремело в редакционных коридорах. Шутникам крепко досталось, обижался на них и Михаил Дмитриевич. Но недолго: он был человеком отходчивым.
Можно ли завязать уши?
Газете материалы требуются каждый день, и журналисту надо иметь быстрое перо. Редко когда он имеет возможность работать не торопясь, отшлифовывая стиль статьи или заметки. Потому и «проскакивают» подчас на газетную полосу стилистические погрешности, вызывающие недоумение иной раз и у самого автора: как же это меня угораздило? О рекламных же объявлениях и говорить не приходится.
Вот и приключаются казусы. Приходит, скажем, читающий полосу объявлений заместитель редактора к корректорам и задаёт риторический вопрос:
— Как вам нравится такой текст: «Шьём шапки из меха норки и меха заказчика»? Интересно, чей мех прочнее? Нарочно подобного не придумаешь!
И слышит в ответ:
— Отчего же не придумаешь? Вот, пожалуйста: «Он шёл сквозь пургу, надвинув шапку на лоб и крепко завязав уши под подбородком». Это наш журналист написал. Как вы думаете, какой длины должны быть у человека уши, чтобы их можно было завязать под подбородком?
— Так и написал? Что-то не верится.
— А вы прочитайте, — протягивает корректор текст оригинала. — А вот строчка из другой заметки: «Покупатели предъявляют претензии продавцу, но тот в ответ лишь разводит плечами». А может, всё-таки руками?
— М-да… — слегка краснеет заместитель редактора и разводит руками. — Что ж. И такое бывает.
Справедливости ради скажем, что такое бывает не слишком часто. Ляпы мы вылавливаем. Но если вы прочтёте когда-нибудь в газете нечто подобное сообщению о завязанных ушах — закройте на это глаза. Проявите снисходительность, друзья-читатели!
Р. СЕРГЕЕВ, В. ВЛАДИМОВ.
