Сахалинская «красная путина» традиционно начинается с прогнозов. Причем не столько научных, сколько материально-финансовых. Рыбопромышленным предприятиям, благополучие которых впрямую зависит от уловов, весьма небезразлично, насколько массовыми будут подходы горбуши и кеты. И сколько тонн рыбы-сырца в конечном итоге будет переработано и отправлено потребителю.
Между возможностями и потребностями
В конце января на заседании отраслевого совета по промысловому прогнозированию Росрыболовства Всероссийский НИИ рыбного хозяйства и океанографии определил возможный объем добычи лососей на Дальнем Востоке в 459,3 тыс. тонн. Основным промысловым районом в предстоящую путину назван Камчатский край, где предполагаемый объем добычи составит около 359 тыс. тонн. На Сахалинскую область прогнозируется 45 тыс. тонн лососевых. Примерно 70 проц. от дальневосточного улова составит горбуша, 20 проц. — кета, 7 проц. — нерка. А ставшие весьма редкими в наших водах кижуч, чавыча и сима прогнозируются всего лишь в объеме 3 проц.
В последние годы Охотское море не слишком-то балует сахалинских рыбаков. Не стала исключением и прошлогодняя путина. При общем допустимом улове (ОДУ) в 42,0 тыс. тонн кеты и 45,8 тыс. тонн горбуши фактические уловы составили соответственно 27,2 и 32,8 тыс. тонн. Региональному рыбпрому не удалось выбрать свои квоты и на две трети.
Между тем промысловые возможности островной рыбодобывающей отрасли значительно превышают рекомендованные наукой объемы. Сегодня добычей и переработкой водных биоресурсов на Сахалине и Курилах занимаются 937 предприятий, рыбопромысловый флот насчитывает около 720 единиц. Правда, не все судоэкипажи занимаются исключительно анадромными видами рыб, в основном, флот используют на промысле камбалы, сайры, сельди, минтая, а также краба.
Вряд ли судовладельцы отказались бы от дополнительных квот на горбушу или кету. Не найдется среди предпринимателей желающих терять дополнительную прибыль. Однако никто им квоты не предлагает. Нынче только и говорят о хроническом снижении рыбных запасов. Правда, в 2018 году общий улов по Сахалину был весьма приличным — 125 тыс. тонн, но такое бывает не каждый год.
И висит, как Дамоклов меч, над головами сахалинских рыбаков риск не сегодня, так завтра оказаться в жестоком пролове. Что, собственно, регулярно и происходит то с одним, то с другим предприятием на добыче и переработке морепродуктов.
«А что вы хотите? — рассуждают ученые. — Естественная популяция дальневосточных лососей давно уже находится в депрессивном состоянии. Сырьевая база просто не в силах угнаться за возможностями рыбной отрасли. Если природа сама уже не в силах поддерживать популяцию лососевых в промысловом состоянии, участие в этом человека просто необходимо. Так почему бы и не возрождать анадромные виды рыб искусственным путем? Потомки нам за это только спасибо скажут!»
В качестве альтернативы естественному нересту анадромных видов рыб предлагается строительство лососевых рыбоводных заводов (ЛРЗ). Строительство ведется исключительно на нерестовых реках. В качестве главного авторитета выбран ближайший к нам сосед — Япония, давно уже поставившая рыборазводный бизнес на современную промышленную основу. Зарубежный сосед готов не только поставлять нам технологии и оборудование, но и самим участвовать в восстановлении популяции лососевых на Сахалине. Понятно, отнюдь не из чисто альтруистических побуждений, а как инвесторы, рассчитывающие на прибыль.
На соседей глядя
Рыба для японца — все равно, что картошка для русского. Япония давно и по праву считается самым крупным в мире потребителем морских деликатесов: на душу населения Страны восходящего солнца приходится до 60 кг рыбы в год. С такими аппетитами обойтись без строительства ЛРЗ практически невозможно. Чем соседи активно и занимаются, начиная с конца XIX века.
Лет пятьдесят искусственное разведение лососевых потратило на то, чтобы набрать необходимый опыт. Метод проб и ошибок стоил немалых жертв. Главной проблемой японских рыбоводных заводов была инкубация икры: в отдельные годы ее отход составлял до 80 проц. от закладки. А несовершенство тогдашних технологий оборачивалось смертностью выпускаемой молоди более 90 проц.
Но это уже в далеком прошлом. Искусственное разведение лососевых для Японии, США, Канады, Республики Корея и России нынче превратилось в целую отрасль рыбного хозяйства. На пять стран приходится свыше 800 ЛРЗ, из которых 378 выращивают рыбу исключительно для японцев. Ежегодный вылов искусственно выращенной кеты составляет здесь более 200 тыс. тонн. А вот естественного воспроизводства этой рыбы в Японии просто-напросто не существует: реки не выдержали издержек научно-технического прогресса и распрощались с естественным нерестом.
Российский Дальний Восток свои первые рыбоводные заводы запустил в Хабаровском крае и на Камчатке, один — на Северном Сахалине. По сравнению с современными ЛРЗ, они были весьма маломощными — от 3 до 10 млн. икринок. После освобождения Южного Сахалина бывшие японские рыбозаводы перешли в другие руки, однако большой погоды в деле восстановления лососей они не сделали. Лишь ближе к 60-м годам за ЛРЗ серьезно взялась отечественная наука. Исследование всех этапов воспроизводства лососей позволило снизить гибель икры и личинок до 5 – 8 проц.
Сегодня основным российским регионом по искусственному воспроизводству анадромных видов рыб является Сахалинская область. Здесь действуют до 58 ЛРЗ. Из них 16 — федеральные предприятия, а 42 — частные. Ежегодно сахалинские ЛРЗ выращивают до одного миллиарда штук молоди кеты и горбуши.
В декабре 2020 года на совещании под руководством зампредседателя правительства РФ — полномочного представителя президента России в Дальневосточном федеральном округе Юрия Трутнева были озвучены планы ПСО по дальнейшему развитию рыбопромысловой отрасли, в том числе строительству лососевых рыбоводных заводов на Сахалине. В ближайшие пять лет планируется запустить 5 новых лососевых рыбоводных заводов. В очередной глобальный проект предполагается инвестировать 19 млрд. руб.
Даешь всевидящее око!
В середине «нулевых» вопрос о необходимости строительства на Сахалине все новых ЛРЗ приобрел отчетливый вид внутриотраслевой дискуссии. Причем в роли спорщиков выступали не столько представители науки (у специалистов до сих пор нет однозначного мнения о пользе искусственного воспроизводства лососевых), сколько сами рыбопромышленники. На это были весьма веские причины. Дело в том, что владельцы ЛРЗ автоматически получали право использовать заходящую на нерест рыбу не только для закладки икры, но и для реализации ее на рынке. И это не считая тушек лососевых. Сахалинским предпринимателям памятны события 2012 года, когда соответствующим постановлением местных чиновников заниматься промыслом кеты могли лишь те компании, которые арендуют государственные рыбоводные заводы.
Если иметь в виду, что ЛРЗ строятся преимущественно на реках с обширными естественными нерестилищами, а владельцы или арендаторы автоматически становятся, по сути, их единственными хозяевами, можно понять возмущение рыбопромышленников, которым приходится заниматься промыслом в более сложных условиях.
Впрочем, это даже не главное. Корень конфликта лежит гораздо глубже внешне благих пожеланий о воспроизводстве рыбных запасов. Речь идет о количестве рыбы, использованной для получения закладочного материала — икры. По умолчанию в забойку должна отправляться лишь меченая рыба, то есть именно та, на которую, собственно, и может рассчитывать владелец ЛРЗ. Но кто и когда из контролирующих органов стоял с утра и до вечера в забойке и фиксировал поступающую сюда рыбу: меченая она или не меченая? Опять же, кто и когда четко контролировал соблюдение работниками завода графика т.н. проходных дней для нерестовой рыбы? Наконец, насколько регулярно проверяются ЛРЗ на предмет реальных, а не декларируемых объемов кеты и горбуши, которые владельцы заводов реализуют сверх того, что им необходимо для закладки икры?
— Может, есть смысл установить на каждой забойке круглосуточное видеонаблюдение с возможностью наблюдать за ней через интернет? — предлагают особенно радикально настроенные рыбопромышленники, вынужденные тесниться на сахалинском побережье в тесноте и обиде. — Ведь с такой цифровизацией контролировать работу завода сможет любой желающий! Не помогут и высокие заборы, которыми огораживают забойки владельцы ЛРЗ: любой сможет посмотреть через интернет, открыт ли рыбе путь на нерест в проходные дни или нет.
Есть и другие предложения в части контроля за ЛРЗ. Не секрет, что заводы работают по японской технологии, которая предполагает четкое выполнение буквально всех инструкций, касающихся закладки, выращивания и выпуска молоди лососевых.
Понятно, что и корм для молоди приходится закупать у соседей. Можно выяснить через таможню импортные объемы корма и сделать расчет на количество выпускаемой молоди по каждому из ЛРЗ либо их общему количеству. А потом сравнить с теми оптимистичными цифрами, которые ежегодно появляются в отчетах владельцев заводов. Лишним это не будет.
Или такой вариант. Почему бы не обязать представителей науки совместно с контролирующими органами обязательно присутствовать как на процедуре мечения подросшей молоди, так и на процедуре подсчета вернувшихся на нерест уже взрослых особей? Дело хлопотное, зато опять же весьма благое в части контроля за сверхприбылями от реализации рыбной продукции ЛРЗ. Во всяком случае, и это предложение не кажется чрезмерным в поиске взаимопонимания между рядовыми рыбопромышленниками и владельцами ЛРЗ.
Пусть никого не удивляет подобный радикализм: любое подобное предложение не рождается на пустом месте. И если дело дошло до того, что в каждом владельце (арендаторе) ЛРЗ общественность усматривает лишь желание разбогатеть на внешне благородной идее восстановления популяции лососевых, может, есть смысл пересмотреть ныне существующую практику работы, контроля и отчетности заводов? И сделать соответствующие поправки в права и обязанности владельцев ЛРЗ?
45 тыс. тонн лососевых прогнозируется добыть
в предстоящую путину
в Сахалинской области
Сегодня без завтра?
О том, что рыбоводные заводы — благо № 1 для рыбной отрасли, давно уже стало общим местом в медийном поле. Невольно складывается впечатление, что если не будет на Сахалине ЛРЗ, то от горбуши и кеты останутся лишь воспоминания. Вовсе не призывая сегодня же закрыть ныне существующие заводы и никогда больше не строить новых «родильных домов» для лососевых, хочется понять логику действий инициаторов этих проектов, получивших на Сахалине размах стахановского движения 30-х годов.
Только не будем в сотый раз повторять о снижении популяции дикого лосося. Сама по себе популяция на заслуженный отдых не ушла, ее туда целенаправленно загоняли на протяжении последних десятилетий. И строительство ЛРЗ — одна из ипостасей стремления получить прибыль здесь и сейчас, не задумываясь о том, что будет завтра.
Прежде всего, почему ЛРЗ размещают исключительно на нерестовых реках? Для того, чтобы удешевить расходы на строительство завода и первоначальную закладку икры? Между тем, на строительство первого из запланированных в ближайшую пятилетку завода, о чем говорилось выше, планируется инвестировать 1 000 000 000 (один миллиард) рублей. И что, этих денег не хватит на приобретение закладочного материала?
В той же Японии нет ни одного завода, построенного на реке с естественными нерестилищами. На речку приходят, речку оборудуют под завод, привозят сюда икру для закладки — и пожалуйста, через три года встречают первых лососей. А что же наши рыборазводчики? Не могут прожить без прибыли и лишнего часа? Большая ли польза от этого сахалинским рекам, как минимум два года вынужденным терять пришедших на нерест взрослых особей?
Да, через три года искусственно рожденная кета вернется в эту реку. А может и не вернуться, поскольку процент гибели искусственной молоди, особенно на первых порах, в период наработки опыта персонала ЛРЗ, весьма высок. Такая молодь, в отличие от рожденной в естественных условиях, по выпуску в реку вовсе не стремится скатываться к устью, а еще несколько дней продолжает держаться вблизи заводов.
Инстинкт выживания у таких мальков замещен ожиданием кормежки. Потребуются немалые жертвы среди искусственной молоди, прежде чем наиболее стойкие получат-таки необходимые навыки для выживания в агрессивной среде. Это как-то учитывается популяризаторами выращивания искусственного лосося в искусственной же среде?
Опять же, естественный генофонд, по определению, превосходит генофонд искусственный по такому основному признаку, как жизнестойкость особи. Возвращаясь на нерест, не вся искусственная кета или горбуша попадает в забойку.
Такие особи уходят на естественные нерестилища. Происходит смешивание генофондов, что в конечном итоге приводит к определенным изменениям на генном уровне внутри лососевой популяции. А потом мы еще удивляемся, почему кета такая мелкая и откуда низкое качество икры.
Качество рыбной продукции — отдельный вопрос. Что же касается количества рыбы, ежегодно добываемой на Сахалине, то близлежащая Камчатка в этом отношении готова дать нам десять очков вперед. А ведь в тамошнем крае всего 5 рыбоводных заводов, почти вся лососевая популяция живет и размножается в естественных условиях. Может быть, именно потому эта популяция и держится, что камчадалам и в голову не приходит отодвинуть в сторону природу? Все может быть.
Главное — начать…
Не раз и не два буквально на всех уровнях озвучивалась неразрывная связь науки и производства. Говорилось в том числе и о рыбоводно-биологических обоснованиях, разрабатываемых наукой и бассейновыми управлениями Росрыболовства, без которых строительство ЛРЗ на Сахалине не ведется. Тогда почему же нет единого мнения о пользе заводов ни среди ученых, ни среди рыбопромышленников? Вопрос!
Очередным ответом можно считать приказ министерства сельского хозяйства РФ № 616 «Об утверждении Порядка деятельности комиссии, осуществляющей контроль за выполнением работ по искусственному воспроизводству водных биологических ресурсов, создаваемой территориальными органами Федерального агентства по рыболовству». Принятый в октябре 2020 года закон вступит в силу 11 февраля текущего года. Показать свою жизнеспособность вышеозначенному закону предстоит уже в предстоящий сезон отбора икры для искусственного воспроизводства лососевых.
Подобные комиссии надлежит создать буквально в каждом территориальном управлении Росрыболовства. В них будут входить представители местных филиалов Главрыбвода, ВНИРО, региональных и муниципальных властей, а также общественных организаций. Состав комиссий будет утверждаться федеральным агентством Росрыболовства. Предполагается, что ответственные лица будут контролировать выполнение работ по искусственному воспроизводству водных биоресурсов, в частности, присутствовать при выпуске лососевой молоди и фиксировать этот процесс подтверждающим актом.
Скажем, не густо. Однако это все-таки лучше, чем ничего. Главное – начать, а там, глядишь, дело и до более серьезных вещей дойдет. Хотя сторонники радикальных мер вполне резонно могут спросить: «А что, нельзя было раньше пристальней на проблему взглянуть? Почему обязательно надо сначала начать массовым порядком строить ЛРЗ и лишь потом контролировать их работу подтверждающим актом?
Да, еще одна новость примерно на эту же тему. В Южно-Сахалинске 19 февраля 2021 года состоится международная конференция, на которой предстоит обсудить состояние запасов лососей в Северной Пацифике (в это понятие входит северная часть Тихого океана с его прибрежьем — Дальним Востоком, Аляской, побережьем Канады и Японии). Инициатором мероприятия выступило Росрыболовство в рамках программы «Год лосося-2021». Конференция призвана привлечь мировое научное сообщество к обсуждению проблемы развития популяции тихоокеанских лососей. В конференции примут участие губернаторы дальневосточных регионов, отраслевые ассоциации, рыбопромышленники, а также эксперты мирового уровня.
Сергей ЧЕВГУН.
