Южносахалинец Максим Ковалев, садясь за руль машины, иногда ловит себя на том, как легко она набирает ход. Или на том, что на перекрестке взгляд хочет найти маневровые светофоры у обочины. Это обычно бывает, когда он заканчивает смену на тепловозе и пересаживается на стального коня.
И здесь, и там нужно управлять транспортным средством, но и наука вождения, и ощущения, конечно, разные. Тем не менее и работа на тепловозе, и езда на автомобиле радуют. Своей неповторимостью.
– Понимаете, если брать авто и тепловоз, то они по-другому разгоняются, по-другому тормозят, – рассказывает Максим Владимирович. – Массу-то и размеры у них не сравнить. Одним словом, это нужно почувствовать. Опять-таки поезд не обрулит препятствие. Поэтому на железной дороге светофоров больше и цвет огней у них не только красный, желтый и зеленый, как на дороге. Ну и правила движения свои.
На тепловозах он уже больше 20 лет.
Пошел по стопам отца Владимира Михайловича (он работал машинистом в депо на станции Восточный в Макаровском районе, водил паровозы), закончил профтехучилище в Южно-Сахалинске и стал помощником машиниста. Семь лет отработал в этой должности, на левом сиденье локомотива. В 2007 году переучился на машиниста и пересел на правое.
Прошел стажировку – сначала отправлялся в поездки с инструктором, потом стал самостоятельно водить грузовые составы. Сейчас уже лет 8 водит пассажирские. В сообществе железнодорожников эта работа считается элитной. Чтобы попасть туда, нужно иметь стаж на грузовых перевозках, или, как говорят на стальной магистрали, в грузовом движении. Ну и само собой, не иметь серьезных нарушений. Одним словом, быть профессионалом.
Своего рода тест на профпригодность – умение плавно трогаться с вагонами.
– Если грузам без разницы, резко или не очень ты сдвинул их с места, то людям это не все равно, – объясняет специфику Ковалев. – Кто-то может не удержаться на ногах. На кого-то чай из стакана выплеснется, и такое бывает. Потом пишут жалобы, ну и главное – у пассажиров испорчено настроение. Поэтому плавное трогание с места должно быть наработано до автоматизма. Или на уровне чутья.
Сюда стоит добавить, что стронуть без рывка такую махину, как состав, далеко не так просто, как автомобиль, даже грузовой.
Можно сказать, что Максим Ковалев и другие его коллеги пережили смену эпох. В 2019 году на Сахалине перешили узкую колею, доставшуюся от японцев, и сделали ее таких же размеров, как на материке. Соответственно, нужно было заменять локомотивы на другие. Вместо работавших с середины 60-х годов тепловозов ТГ-16 пришли новые, ТГ-16М. Обе модели сделали на машиностроительном заводе в Людиново, на территории Калужской области. Но если ТГ-16 удачно вписался в специфику островной железной дороги, то у его преемника дело не заладилось.
Первые модели, приехавшие на Сахалин, оказались с массой недоработок. Железнодорожники, начавшие осваивать новые тепловозы, указывали на них создателям, те пытались ликвидировать конструктивные пробелы, а потом…
Потом в результате всех перипетий от ТГ-16М решили отказаться. Вместо них по модернизированной колее у нас стали бегать локомотивы 2М-62, сделанные еще в прошлом веке и прошедшие модернизацию. У них принципиально другая конструкция – вместо гидропередачи (аналога автоматической коробки передач на автомобиле) использована классическая схема. Это значит, что дизель крутит генератор, ток от него поступает на тяговые электродвигатели, расположенные на колесных парах.
Поначалу это было непривычно, подобных локомотивов на острове отродясь не было. Изучить их устройство было несложно, вспоминает Максим Ковалев. Сложнее было на них настроиться – и тем, кто их водит, и тем, кто их ремонтирует. Притереться друг к другу, одним словом. Это заняло определенное время.
Например, за недолгое время работы на ТГ-16М все привыкли к комфорту и цифре. Кабина более просторная, цифровые приборы, электроника, которая может дать подсказку. Ну и вдобавок микроволновка, чайник.
На тепловозах, пришедших на замену, этого нет – выпущены-то они в прошлом веке. Вместо цифровых приборов – стрелочные, от которых начали отвыкать. Да и размеры кабины поначалу удручали – напрашивалось сравнение с переездом из квартиры улучшенной планировки в старую малогабаритку.
Но к этому нетрудно было привыкнуть.
– Мы быстро оценили, что комфорта все же добавилось – в том плане, что стало меньше шума из моторного отсека, – объясняет Максим Владимирович. – Можно открывать окно во время движения – дым из трубы почти не попадает, потому что она расположена далеко от кабины.
Ну и цифровизация все-таки не прошла стороной. Раньше вся работа машиниста фиксировалась на ленту самописца – с какой скоростью ехал, когда затормозил и пр.
По ней было видно, все ли делал в соответствии с правилами и инструкциями. Теперь вместо бумажного носителя персональный гаджет. Сел за управление – вставил его в разъем, закончил смену – забрал. Через терминал отправил в надзорную структуру, которая определяет, все ли ты делал согласно правилам и инструкциям.
Если снова проводить параллели с ездой на автомобиле, то у локомотивной бригады тоже хватает адреналина.
Особенно на переездах. Или в тех местах, где железная дорога расположена недалеко от автомобильной. Практически у каждого машиниста в послужном списке есть случаи, когда локомотивы не разъезжались с автотранспортом. Или от столкновения отделяли секунды. Максим Ковалев не исключение. Особенно помнится один, произошедший несколько лет назад, хотя тогда состав и машина разъехались.
– Было это на переезде по улице Сахалинской в Южно-Сахалинске. Отъехали от вокзала, перед автомобилями опустился шлагбаум, – вспоминает Максим Владимирович. – И в это время один джип решил его объехать и проскочил прямо перед носом тепловоза. Ощущения, конечно, еще те… Потом лихача нашли по камерам. А мне до сих пор непонятно, что двигало человеком.
К этому стоит добавить, что характер работы машиниста разъездной. Это значит, что на смену заступать приходится и по праздникам, и по будням. Иногда и Новый год встречать на рабочем месте – так было, например, и под занавес 2021 года. Приход 2022 года встретил, проезжая станцию Туманово. Мой собеседник смеется: семье нужно было время, чтобы ко всему этому привыкнуть. Но потом приняли это как должное. Ведь работа папе и мужу нравится, а это немало значит.
Григорий РОСТОВЦЕВ.
Фото автора.
