Месяц назад умер мой младший брат. О его смерти и похоронах мы узнали в самый день погребения. Нам сказали, что его жена запретила своим детям сообщать это родне мужа.
На другой день мы купили похоронные венки и поехали на кладбище, где нашли могилу брата. Помянули его, положили венки и уехали. Через пару дней нам донесли, что невестка выбросила наши венки и сказала: «Так будет со всем, что они принесут».
Конечно, отношения нашей родни и невестки хорошими назвать было нельзя. Как часто бывает, причиной разлада стала корысть. Брат женился уже в 50 лет, своих детей у него не было. Но были квартира, машина, земельный участок. Квартиру он сразу же переписал на сына жены, стали жить у нее. Но со временем выяснилось, что участок продавать нельзя, потому что записан он был на нашу сестру, живущую на материке. А невестке очень хотелось конвертировать все что возможно.
Когда умер наш отец, брат подступился к матери с требованием выделить ему причитающуюся часть отцовского наследства. А какое наследство? Денег не было, только частный старый дом, не подлежащий даже капитальному ремонту. Продать его? А матери куда податься?
– Валера, но я ещё живая, – только и сказала она.
Чуть позже маме дали однокомнатную квартиру как вдове участника Великой Отечественной войны. Ещё при жизни она написала дарственную на младшую сестру, которая ухаживала за ней 15 лет.
Сестра, правда, хотела продать квартиру после смерти мамы и поделить на всех четверых детей. Однако в нашем небольшом городке на рынке недвижимости был застой, не могли продать наследство даже за 500 тыс. рублей. Три года не было желающих. А потом у сестры случилась драма: муж её дочери ушёл к другой, велев бывшей жене покинуть квартиру, которой он владел до женитьбы. Идти ей было не к кому, поэтому она съехала в бабушкину однокомнатную. Все сёстры решили: пусть там и живёт.
Только брат и невестка требовали свою долю. Сестра – владелица маминой квартиры, живущая только на пенсии, отдала брату две или три пенсии и сказала, что больше платить не сможет.
И все. Такая личная неприязнь возникла с той стороны, что даже смерть не изменила ничего. Была бы она понятна, если бы жили брат с невесткой бедно, считая каждый рубль. Так нет же, их достаток превосходил и мой, и сестринский намного.
Это что же должно было кипеть в душе невестки, чтобы совершить такое: не допустить родных сестёр и племянников к прощанию с умершим? На мой взгляд, она совершила божий грех…
Валентина Петровна, г. Поронайск.
