Ветеран Будиков

С ветераном войны в Маньчжурии В. Будиковым мы знакомы три года. Не  раз была у него в гостях в Тымовском. Вот и нынешним летом  Владимир Степанович встречал меня как родного человека.
Был такой случай…
На Сахалине он с 1947 года. Здесь продолжалась его армейская служба, на которую  был призван в семнадцать лет из родной деревни Гудково, что в Красноярском крае. Рос без отца. Окончил  четыре класса. В пятый нужно было ходить в районный центр.
–   А  это почти пятнадцать километров от нашей  деревни, – рассказывает Владимир Степанович. – Я немного походил и бросил. Потому что мама заболела, а  в колхозе, если не работать, не дадут ни дров привезти, ни соломы. Зимой ходил вместо матери дежурить на кошару, ухаживал за ягнятами. Когда началась Великая Отечественная, работал в колхозной тракторной бригаде. А в ноябре сорок четвертого призвали в армию.
Служил он в Ачинском  учебном стрелковом полку  до мая 1945 года. Как раз после первомайского парада погрузили весь полк в эшелоны и отправили на Дальний Восток, на один из пересыльных пунктов. Приехали туда представители 184-й стрелковой Духовщинской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии и отобрали кого куда. Владимир Будиков попал рядовым в 303-й отдельный саперный батальон.
– Утром 9 августа сорок пятого года, – вспоминает ветеран, –  в сторону границы с Маньчжурией полетели наши эскадрильи, пошли танки, а за ними и мы двинулись. Шли без остановки, отдыхать разрешалось по четыре часа, не больше. Это для того, чтобы не дать японцам опомниться. Взяли станцию Муданьцзян, потом освободили Ниньань. Миновав  перевал, дошли до Дунцзинчэна. А тут и война закончилась.
– Как-то у вас быстро получается, Владимир Степанович, – замечаю я. – Дошли, взяли… А ведь было, наверное, не все так просто.
– Был случай… Приказ командира дивизии о взятии Мулина мы выполнили не на следующее утро, как было приказано, а еще вечером. Утром Мулин стала бомбить наша авиация, а мы уже там. Передали летчикам по рации: вы что делаете? По своим бомбите. А они отвечают: врете, белогвардейские сволочи! Когда на второй день мы открыли ответный огонь – сразу поняли, что действительно свои.
На японцев красноармейцы нарвались, когда шли в наступление по распадку, вокруг лес – как в песне: «Тихо вокруг, сопки покрыл туман…». И вдруг метров за четыреста до сопки, что была перед ними, оттуда открыли по ним огонь. Вмиг все  бросились врассыпную, подхватив раненых, спрятались в лесу. Командир дивизии вызвал разведчиков.
– Это были опытные  ребята, еще на Западе воевали. Им было приказано обойти сопку и уничтожить врага. Нагруженные гранатами и с автоматами они пошли. Часа через четыре или пять мы услышали взрывы, потом увидели зеленую ракету: путь свободен.
За стойкость
и мужество
У Владимира Степановича множество наград, но он особо гордится медалью «За боевые заслуги». Перед выходом из Маньчжурии пошел он вместе с командиром отделения Петром Игнатенко проверить один дот, не осталось ли там военных коммуникаций. Когда командир открыл дверь в помещение, где обычно отдыхает гарнизон дота, Владимир Степанович увидел голову японца и маузер, направленный  на них. Реакция была мгновенной. Резко оттолкнув командира, да так, что тот,  не поняв, в чем дело,  чуть не полез драться со своим подчиненным, Владимир Степанович бросил  гранату. Когда потом вошли в дот, увидели убитого японского офицера.
В мае сорок шестого расформировали Духовщинскую дивизию. Владимир Будиков попал в Хорольский пограничный укрепрайон. Там, на военных коммуникациях,  занимался ремонтными работами.  Как-то взрывали камень, который был нужен для строительства. Владимир Степанович произвел все работы для подготовки взрыва и  стал поджигать бикфордовы шнуры.  Четыре поджег, а пятый оказался передавленным. Пришлось обрезать. Но те-то уже горят…
Зажег он пятый шнур и бросился к укрытию, но не успел  добежать, последовали взрывы. Хорошо, недалеко  был сложенный из камней штабель, он увидел в нем лазейку, протиснулся в нее. А камни падали рядом, как снаряды. Это называется:  был в полушаге от смерти.
Счастливый человек
На Сахалине Владимира Степановича зачислили в автошколу. Но водителем так и не стал  из-за осложнения на уши. Оно у него после сибирской зимы сорок пятого года, когда  приходилось спать в солдатской палатке, где волосы  примерзали к земле. Думал, комиссуют, а полечился в госпитале и – опять служить. В Тымовском охранял военные  склады с боеприпасами. Только в 1951 году демобилизовали.
И почти сразу был принят в тымовскую МТС плотником. Потом работал слесарем, молотобойцем в кузне, возчиком, комбайнером… Женился на  девушке, внешне чем-то похожей на его сестру. Звали ее Евгения.  Она была звеньевой в колхозе.
– Однажды я напросился к трактористу сделать два круга, – вспоминает Владимир Степанович, – а  Женя приметила, подошла ко мне, пригласила на топотуху. У ее дома по вечерам собирались парни и девчата, плясали под частушки. А я играл на балалайке.
Почти сорок лет прожили они с супругой душа в душу. Вырастили сына и двух дочерей. А в 1990 году Владимир Степанович овдовел. Сейчас ему восемьдесят. Летом он любит копаться в своем огороде или стучит в домино с соседями. Зимой, бывало, ездил на рыбалку. У него множество крючков и блесен, которые он сам выточил. От тех, что продают в магазине, не отличишь.
Не забывает Владимир Степанович и родной совет ветеранов. Если  дают общественную нагрузку, не отказывается. Ведь таких, как он, ходячих, осталось очень мало. А ходит он опираясь на трость. И пока есть силы, обслуживает себя сам: варит, стирает, убирает свою однокомнатную квартиру. А  небольшую пенсию  тратит на любимых внуков. «Мне самому много ли надо? – говорит. – У меня все есть». Возьмет в руки балалайку, откроет дверь на балкон и давай петь: «Когда б имел златые горы…».
Все-таки счастливый он человек, Владимир Степанович Будиков.
Д. Таитова.