Из рук в руки
На днях свои показания в суде давал ныне действующий депутат городской думы Владлен Мальков. В отличие от большинства проходящих по делу свидетелей слово «взятка» для депутата отнюдь не только слово из пяти букв. В начале марта 2016 года В. Мальков был задержан сотрудниками УФСБ и УМВД по подозрению в даче взятки и стал одним из фигурантов уголовного дела о денежных сборах в предвыборную кассу в 2014 году.
После двух месяцев, проведенных в СИЗО, В. Мальков был освобожден. Уголовное дело против него прекращено «в связи с деятельным раскаянием».
Впрочем, от дачи свидетельских показаний депутата никто не освобождал. Выглядел свидетель в суде совершенно угасшим: говорил тихо и медленно, часто ссылался на забывчивость, вполне простительную для его возраста. Впрочем, главные события почти семилетней давности свидетель пересказал довольно уверенно. А пропущенные детали суду напомнил городской прокурор, который открыл нужный том уголовного дела и зачитал показания В. Малькова, которые были даны незадолго до его выхода из СИЗО — в мае 2016 года.
Фабула такова. В январе 2014 года Владлен Мальков, городской депутат и довольно успешный предприниматель, учредитель двух десятков компаний, в том числе связанных с добычей угля и строительством жилых домов, решил расстаться с бизнесом и посвятить себя исключительно политике. Однако были сомнения, что продолжить свое депутатство будет чрезвычайно трудно — конкуренция, знаете ли, и вообще… И здесь на помощь сомневающемуся пришел уже известный нам Андрей Лобкин.
— Он мне предложил внести в избирательный фонд 10 миллионов рублей, но я ответил, что у меня таких денег нет, — рассказывал свидетель Мальков. — А Лобкин мне сказал, что в таком случае мне можно даже не рассчитывать попасть в праймериз, и вообще с моей политической карьерой будет покончено. И еще он сказал, что действует по поручению губернатора, который как член президиума регионального политсовета «Единой России» утверждает список кандидатов на выборы. Тогда я подумал, что мой отказ вызовет соответствующие действия со стороны административного ресурса, и согласился отдать в предвыборный фонд 5 миллионов рублей…
Остальное было делом техники. В июле 2014 года Мальков приехал к дому № 28 по проспекту Победы в областном центре, где и передал Лобкину пакет с деньгами.
— Сколько? — спросил Лобкин, даже не пересчитывая.
— Два, — ответил Мальков. Спросил, будет ли расписка, на что получил ответ: будет, когда передашь полную сумму.
В августе ситуация повторилась: поездка на проспект Победы, вопрос: «Сколько?» и ответ: «Три». Пересчета денежных средств и на этот раз не было. Равно как и расписки, о которой вновь спросил Мальков. Прозвучало обещание выдать расписку позже, когда сумма в 10 млн рублей будет передана полностью. При этом предварительная договоренность о 5 млн как бы сама собой отошла в сторону, а ее место заняло явное недовольство «кассира» недостаточно солидным взносом.
Здесь можно было бы напомнить о принятых в цивилизованном обществе правилах передачи средств во всевозможные фонды, в том числе избирательные. Но можно и не напоминать. Все равно ведь те 100 млн рублей, которые были собраны с кандидатов в депутаты Андреем Лобкиным, назад уже не вернутся. Не исключено, что часть этих денег могла уйти на развитие бизнеса, которым сейчас занимается в Америке экс-мэр Южно-Сахалинска.
Впрочем, это лишь предположение, к делу его не пришьешь. Во всяком случае, пока судебное разбирательство не завершено.
Что там, в кабинке?..
В отличие от Владлена Малькова бывший губернатор Александр Хорошавин говорил громко и напористо. Он задавал свидетелю вопрос за вопросом, преимущественно касаясь отдельных деталей. А дополнительные вопросы, похоже, ставили своей целью перемолоть первоначальный смысл той или иной фразы, произнесенной свидетелем, в мелкий дискуссионный песок.
В целом же смысл диалога свидетеля и обвиняемого сводился к выяснению причастности А. Хорошавина к предвыборным поборам. И здесь экс-губернатор был особенно напорист.
— Избирательная кампания стоит 2 – 3 миллиона рублей. Все зависит от того, насколько активно кандидат будет всем этим заниматься, — говорит свидетель Мальков. — Но когда просят не два-три миллиона, а десять, это вызывает вопросы.
— А откуда вы знаете, сколько стоит избирательная кампания, если вы этим не интересовались? — тут же спрашивает экс-губернатор.
— Свидетель отвечал уже на этот вопрос: он узнал это от других кандидатов, — вынуждена вмешаться в диалог судья Галина Мастеркова. — Прекратите дискуссию, Хорошавин!
– Хорошо, — отвечает экс-губернатор. И тут же задает следующий вопрос: — Поясните, пожалуйста, каким образом чье-либо служебное положение может повлиять на решение конкретного избирателя в кабинке для тайного голосования на избирательном участке в единый день голосования, т. е. на результаты выборов?
— Но я ведь уже говорил, что административный ресурс, например, может помешать зарегистрироваться в качестве кандидата, найти формальные зацепки в документах, не даст попасть в праймериз… — начинает свидетель.
— На результаты повлиять, на результаты! А не на ход избирательной кампании, — прерывает его обвиняемый.
— Да вот же я начал говорить…
– Ну, вы же начинаете про ход рассказывать!
И т. д.
Какое отношение к тогдашним опасениям Владлена Малькова о возможном влиянии административного ресурса на регистрацию в качестве кандидата имеет вопрос о влиянии служебного положения на решение рядового избирателя в отдельно взятой кабинке, вероятно, ясно одному лишь обвиняемому. Хотя при желании можно понять и это.
И еще
Судебное разбирательство, особенно столь многотомное, дело весьма неспешное. На свидетельские показания Владлена Малькова в городском суде ушел целый день. Под конец заседания свидетель заметно устал от вопросов присутствующих на заседании прокуроров, адвокатов и обвиняемого. Ответы стали еще более немногословными, а голос — еще тише. По всему было видно, что мысленно возвращаться к однажды пережитым, весьма неприятным моментам ему ужас как не хочется.
По ходу дела выяснилось, что возможных происков со стороны административного ресурса Владлен Мальков опасался не только на предвыборной дистанции, но и в бизнесе. Например, при продлении ежегодной аренды участка, на котором его строительная компания собиралась строить жилые дома.
— Мы собирались строить на участке несколько девятиэтажек, нам делать это запретили, — говорил свидетель. — Пришлось от проекта отказаться…
Выходило: свидетель элементарно боялся, что ему начнут со всех сторон вставлять палки в колеса, если он не отдаст миллионы в избирательный фонд. Вот он их и заплатил.
Если иметь в виду, что в пресловутый фонд было собрано примерно 100 млн рублей, а в качестве добровольно-принудительных спонсоров выступило аж 17 человек, большинство из которых таки стали депутатами Южно-Сахалинской городской думы, какой вывод можно сделать из сказанного выше?
Впрочем, с выводами торопиться не будем. Суд еще не завершен.
Сергей ЧЕВГУН.