Пришло письмо из села Березняки. Пишет пенсионерка Нина Ивановна Онипко: «Здравствуйте, дорогая редакция! Обращаюсь к вам за помощью. Может быть, хоть вы поможете разорвать этот замкнутый круг?..». И дальше на тетрадных листочках в клеточку — печальная житейская история, которая вряд ли кого оставит равнодушным.
Нине Ивановне 67 лет, а ее мужу — 72, считай, всю жизнь оба прожили на Сахалине. В 2015 году случилось несчастье: у главы семьи произошел инсульт. Отказала правая рука, нарушилась речь. В одночасье мужчина стал инвалидом 2-й группы.
«На момент его заболевания мы жили в старом частном полуразвалившемся доме, — пишет Нина Ивановна. — Примерно за год до этого мы на кредит и свои сбережения поставили небольшой домик, в котором успели настелить полы, обшить потолки и покрыть крышу, а окна и двери поставить не успели. Понятно, что забрать мужа из больницы в старый дом я не могла. Пришлось поднапрячься и поставить двери и окна. Соседи дали печку-буржуйку, из старого дома я перетащила кое-что из мебели. Вот в такие условия и забрала мужа домой. Было тепло, из щелей не дуло, не дымила печь. Для нас это был комфорт».
Вот такую комфортную жизнь подарила судьба сахалинским пенсионерам в XXI веке. Заметим: речь идет не о каких-нибудь асоциальных элементах, это обычные законопослушные граждане своей страны. Другое дело, насколько страна к ним внимательна?
«Когда муж заболел, я обратилась в органы опеки, чтобы взять над мужем опекунство, — продолжает автор письма. — Мне ответили, что это долгая процедура, на оформление уйдет около года. Сказали, что обязательно будет комиссия, и даже не одна, которым я буду обязана показать условия для проживания мужа. И не факт, что опеку я получу. Потому что такие условия, как у нас, вряд ли бы удовлетворили органы соцзащиты…».
Будем объективными: государство об инвалидах заботится. Оказывает им материальную поддержку, снижает для них налоги, предоставляет транспортные и коммунальные льготы. А также обеспечивает инвалидов жильем. Другое дело, что нуждающихся у нас в стране гораздо больше, чем благоустроенных квартир. А очередь за государственными благами довольно часто оказывается гораздо длинней, чем жизнь. И Сахалин здесь, увы, не исключение.
Особенности региональных очередей в законах не прописываются. Однако это не мешает государству определять условия содержания инвалидов вне зависимости от места проживания. В любом населенном пункте инвалид должен чувствовать себя хорошо. В этом отношении что Москва, что Березняки — для чиновников все едино.
Никто не возражает против комфортных условий, тем более для инвалидов. Но что делать, если необходимых условий у супругов Онипко нет и в ближайшую пятницу не предвидится?
Вот придет к ним комиссия из органов опеки, глянет на печку-буржуйку — и вынесет административный вердикт: «Опеку не назначать и доплату по уходу за инвалидом не производить». А почему? Так ведь условия не позволяют. Дом не достроен, «буржуйка» разваливается, опять же все удобства во дворе. И ничего здесь не поделаешь.
Всегда проще (и менее хлопотно) сослаться на какую-нибудь официальную бумагу, чем принять решение, исходя из реальной ситуации. Примеров тому — воз и маленькая тележка, нет смысла об этом говорить. Вот и Нина Онипко, обратившись в органы опеки, получила отнюдь не оптимистичный сценарий дальнейшего развития событий. Это «долгая процедура», «обязательная комиссия», «и не факт, что опеку вам дадут».
«Слышала, что есть закон об улучшении жилищных условий для инвалидов 1 и 2 группы, но кто может представлять интересы такой категории инвалидов, как мой муж?» — спрашивает автор письма. Вопрос отнюдь не праздный. С тех пор как произошло несчастье, Нина Ивановна делает для супруга все что может. Вот только без государственной поддержки, к сожалению, она способна сделать далеко не все…
Для того чтобы жена могла представлять интересы мужа в соответствующих инстанциях, получать за него пенсию, оформлять льготы, необходимо иметь на руках генеральную доверенность. А каким образом ее оформить, если человек после инсульта? Он не может назвать свое имя, отчество, фамилию, год рождения… Даже расписаться, где надо, не может.
Паспорт у инвалида на руках, российское гражданство имеется. Так в чем же дело? Неужели для органов опеки и попечительства это такая неподъемная задача — официально идентифицировать личность и составить необходимый документ?
Возможно, где-то и есть соответствующая инструкция, как поступать в данном случае. Однако Нине Ивановне это не известно. А органам опеки и попечительства, похоже, заниматься проблемой семьи Онипко недосуг.
«Вот так мы и живем. А ведь даже копеечная помощь нам пригодилась бы, ведь одна поездка в поликлинику в оба конца обходится в тысячу, а ездить приходится не один раз, — подводит грустный итог автор письма. — Вот и хотелось бы с вашей помощью разобраться, кто может представлять интересы такой категории инвалидов. Может быть, уполномоченный по правам человека?».
За вопросом прячется обида. Это понятно: жил человек, трудился, себя не жалел. А состарился — и оказалось, что государству он чуть ли не обуза…
Проблему с генеральной доверенностью пенсионерке самой не решить. А решать ее надо, не откладывая дело в долгий ящик. Необходима заинтересованность государства в судьбе пенсионеров из Березняков. А иначе как им из круга вырваться?
Сергей ЧЕВГУН.
