«Старших нужно уважать» – эту фразу я слышала все детство от родителей, учителей, лекторов и т. д.
И я уважала, пока не подросла. Ко всем бабушкам и дедушкам относилась с почтением. Всякий седой пожилой человек казался мне заслуживающим внимания, заботы.
Но тогда я близко знала только своих бабушек и дедушек. Они у меня были хорошие. Вся их жизнь прошла в трудах, заботах о детях и внуках. Никто из них не был скандальным, сварливым, вредным – ни со своими, ни с чужими. Мамины родители – я проводила у них каждое лето – те вообще жили с открытой ко всем душой, их часто обманывали, но они не держали на людей зла. Дедушка был на войне, проявил героизм, об этом говорило множество наград. Но вот в мирной жизни дед не был бойцом. Помнится, он никогда не толкался в очередях, потрясая ветеранским удостоверением, дающим право на внеочередное обслуживание. И объяснял нам, малолеткам: «Лезут без очереди не те, кто воевал на передовой. Эти скорее всего из обоза».
Вот деда я уважала до конца его дней.
А к другим старикам я стала относиться избирательно уже годам к двенадцати. Мы переехали в другой дом, и в нашем подъезде оказалось сразу несколько пенсионеров, которые поразили меня своим отношением к людям. Одна женщина с остервенением гоняла соседских детей – чтобы не стояли в подъезде и не разговаривали громко. Зато ни слова не говорила наркоманам из квартиры сверху, которые просто не давали житья всему подъезду. Она отказывалась подписывать коллективные письма в милицию, видимо, трусила.
Другая пенсионерка жила со взрослой дочкой и заедала той жизнь. Требовала к себе постоянного внимания, чуть ли не каждый день «умирала». Не дала дочке выйти замуж и построить личное счастье.
Она уже на том свете, а дочь сама стала пенсионеркой. Кукует в одиночестве, деля его с тремя котами.
Жил в этом подъезде еще и одинокий дед, писавший жалобы в разные инстанции. Он ранним утром выходил из дому и инспектировал близлежащие дворы: смотрел, хорошо ли работают дворники, кто выгуливает собак на газонах, вывезен ли мусор. В общем-то делал вроде бы благое дело, но в основном для того, чтобы его все боялись. Вот ему нравилось представлять из себя угрозу для всех: для ЖЭУ, поликлиники, магазина, соседей по дому.
Я, конечно, до сих пор уступаю старикам место в автобусах, не могу пройти мимо бабушки, которой, вижу, стало плохо на улице или в магазине. Но я уже не уважаю все седины подряд как признак долголетия и мудрости. Некоторые люди и к старости не добреют, не умнеют, не набираются мудрости…
Нина Калашникова, г. Южно-Сахалинск.
