– Тебя как зовут?
– Вовка, – ответил мужчина лет пятидесяти… или побольше — трудно определить возраст, когда человек за собой не особо следит.
– Вовка или Володя, вроде не мальчик уже?
– Можно и Володя.
– А фамилия есть?
– Есть, а зачем она тебе?
– Чтобы знать.
– Ну, Грушко….
Вот такое было начало разговора. Как-то зачастил Володя посещать крыльцо редакции газеты «Красный маяк» в начале осени, то на стуле посидит — греясь на осеннем солнце, то сигарету стрельнет, то «взаймы» попросит немного мелочи. Был он в то время неумытый, в довольно грязной и потрепанной одежде, с почти потухшими глазами и весь какой-то потерянный. Во время его очередного прихода за парочкой сигарет мы вдруг разговорились. Оказалось, что Володя сам с Украины, служил на Итурупе срочную, да так и остался. Учитывая, что тут он уже больше 30 лет – с 1984 года, то вполне может именоваться коренным курильчанином.
Где он только не работал. По основной специальности электрик, трудился и в коммуналке, и у частников, и телевизоры ремонтировал, и на подхвате был – принеси, убери, подай. Но это уже после того, как начал пить горькую не только по праздникам и выходным, а повсеместно и постоянно. По его словам, имел третий разряд, к его повышению не особо стремился — на текущую жизнь хватало, а в будущее он далеко не заглядывал. Было свое жилье — неказистое, но собственное. Были шабашки и подработки, кое-какой доход – жизнь неспешно катилась, но всегда рядом была и водочка — по утрам, вечерам и когда угостят. Незаметно она стала основополагающей в его жизни, отодвинув на второй план все человеческое. С последнего места работы Володя был с треском выгнан, однако зла не держал, понимая, что сам виноват.
Так в начале этого лета началось его островное бомжевание. На момент нашего разговора он три месяца жил где придется, в основном ночевал на берегу моря, а днем слонялся по Курильску. Любимое место пребывания — лавочка у магазина. Там можно на людей посмотреть, на хлебушек насобирать, а может, и не только на него. Не просить, хотя и такое бывало, а может чем-то помочь, по мелочи, но за денежку. В тот момент борьба с «зеленым змием» не предвещала даже ничьей — Володя проигрывал ее по всем статьям и направлениям. Зиму предполагал встретить в каком-нибудь заброшенном здании — такие есть в районе. На вопрос, а сможет ли выжить, отвечал уклончиво — может, и смогу, кто же знает.
– А раньше дом был у тебя?
– Была квартира, на Набережной.
– И куда делась?
– Не платил за жилье. Выселили.
– По суду выселяли или все же продал и пропил?
– Не-е, по суду, – взгляд Володи при этом не выражал никакого сожаления о том, что квартира потеряна. Эдакое полное отсутствие всякого присутствия.
– Не могут у нас человека выбросить на улицу, должны были хоть какую-то комнатенку дать или развалюху.
– Ничего не предоставили. Выгнали и все. Даже шмотки не забрал. Там у меня еще телевизоры стояли, которые я ремонтировал — полная хата телевизоров. Теперь это все пропало. А я людям должен за них. Документы мои тоже там были… тоже пропали.
Вот оно как! Жил себе человек, не тужил – пусть и пьяница был беспробудный, да должник государству постоянный, но ведь человек. Собак бездомных по острову собирают, лечат, кормят и приводят в порядок. Деньги выделяют немалые… на собак, а на человека нету средств.
Во время разговора я все пытался у Володи узнать — один ли он такой на Итурупе или есть еще такие же, как он, «братья по разуму»? Выходило, что появляются иногда бомжи на Курилах, да ненадолго. И куда пропадают, про то Володе неведомо…
По закону жанра, надо было бы связаться с районными работниками социальной защиты, поинтересоваться в полиции — знают ли они об этом человеке, выяснить, правда ли то, что его по решению суда выгнали на улицу. По сути дела — умирать. Но ведь не в мегаполисе живем, а в Курильске – с населением в две тысячи человек, где каждый друг друга знает и представители вышеперечисленных организаций видели Володю на улицах и у магазина ежедневно. Неужели ни у кого никакой мысли не появилось — почему человек так опустился и что можно для него сделать.
Не стану каяться, но я сам хотел написать о нем еще пару месяцев назад, и отговорки про дикую занятость или какие другие причины — просто отговорки. После нашей беседы, в которой я посоветовал ему привести себя в порядок и бросить пить, Володя сходил к каким-то своим знакомым, постирался, помылся, принял нормальный человеческий облик, и я посчитал, что моя миссия по его спасению выполнена. Видел его иногда, кивал головой в знак приветствия и шел дальше по своим делам. А что, вид нормальный, глаза ясные, поведение адекватное.
А несколько дней назад в редакции раздался звонок по поводу Володи. Одна из жительниц Курильска интересовалась его судьбой — почему никто не обращает внимание на одинокого бомжа, который может не пережить наступающих холодов? И правда — почему? Неужели для него ничего нельзя сделать? Скорее всего можно, поэтому предлагаю считать эту статью журналистским запросом ко всем, кто в силу своей деятельности должен следить за подобными людьми и помогать им. Давайте не будем искать крайних и виноватых в этой истории — пока не будем, а для начала поможем человеку обрести крышу над головой, восстановить документы и найти какую-то работу. И пусть Итуруп снова станет единственным российским регионом, где нет бездомных и обездоленных. И не будет их здесь впредь.
П. ПАНЧЕНКО.
г. Курильск.
