Многие корейские семьи, пережившие 80 лет назад депортацию с советского Дальнего Востока, снова живут на своей прежней родине – в Приморье и на Сахалине, но с тех пор они сильно изменились: корейский язык, к примеру, уже приходится учить, а родным фактически стал русский. Историки, опрошенные ТАСС, подчеркивают, что переселение нанесло серьезный удар как по национальному компоненту, так и по добрососедским отношениям между народами Дальнего Востока. Старожил корейской диаспоры в Приморском крае Васса Когай рассказал ТАСС, как его народ перенес трагедию, как смог выжить и каким стал сейчас.
Депортацию в Казахстан и Узбекистан пережили более 170 тысяч корейцев – 36 тысяч 442 семьи. Это произошло 80 лет назад – 25 октября 1937 года. Власти объясняли необходимость переселения тем, что корейцы традиционно проживали на приграничных территориях Дальнего Востока и рассматривались советским руководством как благоприятная среда для распространения прояпонских настроений и потенциальная “пятая колонна” в случае вторжения японских войск на территорию СССР.
Приморье и Сахалин – Узбекистан – Таджикистан
Приморский кореец Васса Когай – почти ровесник депортации, ему сейчас 80 лет. Его семью депортировали из Приморья в Узбекистан.
Историю семьи он знает хорошо по воспоминаниям отца и других старожилов. Они рассказывали, что времени приготовиться к отъезду у корейцев не было совсем: забирали из дома, что успели, и грузились в железнодорожные составы.
“Произошло все очень быстро: сегодня “наверху” подумали, а завтра уже пришли и начали собирать людей, грузить в вагоны и везти неизвестно куда. Конечно, у кого большие семьи и много детей, те даже не сопротивлялись, но были и одинокие, которые пытались прятаться, таких ловили”, – вспоминает Васса рассказы отца.
Семейная память сохранила и трудный путь в набитых людьми товарных вагонах, и первые дни на новом месте, когда люди оказались в степи без крова и еды.
Сам Васса родился уже в Узбекистане. Когда ему был один год, отец решил переехать в Таджикистан. Семья жила в столице республики городе Душанбе.
“Жили там (в Душанбе – прим. ТАСС) в основном русские, татары, евреи и армяне, даже самих таджиков было мало. К тому времени я уже знал русский язык, потому что деваться было некуда. Корейский стал уже абсолютно не нужен, ведь все школы были на русском языке, поэтому я сейчас корейский язык плохо знаю, хотя потом его специально изучал”, – вспоминает Васса о своем детстве.
Почему трудно встретить глупого корейца
В Таджикистане его семья снова начала налаживать быт, наживать имущество. Ведь корейцы, говорит он, всегда занимались землей. А тех, кто работает с землей, говорит Васса, везде уважали, относились хорошо, не притесняли.
За долгую жизнь Вассе не раз приходилось отвечать на вопрос, почему среди корейцев почти нет глупых людей: все они, дескать, очень прозорливы и хитры. Этот стереотип он и не думает опровергать. Говорит: если бы вопрошающий знал историю его народа, он бы не удивлялся.
“В природе всех слабых и недостаточно умных уничтожает естественный отбор, – называет он печальную причину произошедших с его народом перемен. – С нами произошло то же самое: выжили только наиболее хитрые и умные”.
Темная страница истории
Историки, опрошенные ТАСС, считают, что политическая необходимость, которой власти объясняли выселение корейцев, не является оправданием тому, что произошло. Депортация нанесла огромный ущерб тем дружеским отношениям, которые традиционно связывали всех жителей Дальнего Востока – представителей самых разных национальностей, говорят эксперты.
“Были прежде всего ощутимо подорваны устоявшиеся традиции дружественных отношений внутри страны. Проводимая национальная политика сказалась на поведении этнических общностей, в том числе и корейцев, в будущем, их отношении к самому государству. Трагедия народов, переживших подобное, до сих пор остается темным пятном в истории любого государства”, – считает доцент департамента истории и археологии Школы гуманитарных наук Дальневосточного федерального университета Александр Исаев.
Сотрудник государственного исторического архива Сахалинской области Юлия Дин тоже называет депортацию трагедией для дальневосточных корейцев. “Они переселились с одного места на другое, вынуждены были там адаптироваться, что всегда сложно. Многие потеряли членов семей – это большие человеческие трагедии. Был нанесен мощнейший удар национальному компоненту”, – говорит Дин.
Она рассказывает про историю переселения корейцев с севера Сахалина, которые около месяца добирались по железной дороге до Средней Азии. Товарные вагоны для перевозки груза и скота наспех оборудовались двухъярусными нарами и печкой-буржуйкой, в одном вагоне перевозилось по пять-шесть семей – примерно по 25-30 человек. Когда люди прибыли в Среднюю Азию, начались трудности из-за зимней погоды – корейцев не успели довезти до сел, где их предполагалось поселить, до наступления холодов, и переселенцам пришлось зимовать в тяжелейших условиях.
Новая старая родина
Вернуться домой – в Приморье и на Сахалин, российские корейцы смогли только в 1990-е годы. В 1996 году вернулась в Приморье и семья Когай. Как говорит Васса Когай, для его детей Приморский край стал родиной – так же, как был родиной для его родителей. И уезжать оттуда дети никуда не намерены.
(ТАСС).
