С приходом к руководству южно-сахалинским детским садом «Огонек» методиста Ларисы Родиной начался массовый исход педагогов. Кто-то уходил добровольно, кого-то вынудили уйти.
Первой, кого уволили «по неугодности», была воспитатель Лариса Ли. Но та не приняла административное решение покорно, судилась, суд признал ее увольнение незаконным. В день, когда Ли вернулась в детский сад, ее с исполнительным листом пять часов продержали за воротами учреждения. Молодая амбициозная руководительница не могла смириться с решением суда, потребовалось личное вмешательство начальника департамента образования.
Но и потом от воспитателя не отстали. Вот, например, что писала Лариса Ли начальнику департамента об очередном проявлении неприязненного к ней отношения. «Сегодня «святая троица» – заведующая, методист, медсестра в очередной раз пришли поорать на меня, уверена, что это их лучшее развлечение в течение дня. Поводом стали открытые окна в группе во время прогулки детей. И действительно, проще орать, чем обеспечить группу младшим воспитателем, а также источником горячей воды для мытья детских рук, посуды, пола.
Методист Вера Шадрыгина встретила меня на лестнице, когда я несла к обеду кастрюлю, и, не поверив своему счастью, схватила за плечи, стала угрожать, трясти, говорить «задушу тебя». Такая маниакальность меня пугает, я начинаю бояться за свою жизнь.
Я просто хочу работать, заниматься любимым делом, объясните, пожалуйста, правила поведения на работе заведующей и методисту».
Ровно через год та же В. Шадрыгина в порыве служебного рвения так толкнула очередную неугодную руководству персону – инструктора по физической культуре Ларису Кушевскую, что та получила закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение головного мозга, ушибы. Было заведено уголовное дело, суд признал методиста виновной, хотя в детском саду все было сделано для того, чтобы вывернуть ситуацию наизнанку – дескать, это Кушевская напала на бедного методиста. И даже нашлось несколько свидетелей из персонала в защиту этой версии.
На стороне Ларисы Кушевской выступили воспитатель Татьяна Ф. и уборщица Наталья Митюкова. Далее станет понятно, почему здесь не называется фамилия воспитателя.
Татьяна Ф. какое-то время работала на одной группе с Ларисой Ли – именно когда ту увольняли – и активно содействовала ее восстановлению. Тогда-то она почувствовала перемену отношения к ней руководства. Ну а после защиты Л. Кушевской отношения еще больше обострились.
Уборщице Н. Митюковой из-за гонений пришлось уволиться «по собственному желанию». Татьяне Ф. тоже неоднократно предлагался этот вариант. Но она не понимала, почему должна уходить. Детский сад – не частная лавочка, это государственное учреждение, в котором должны править законы, а не исключительно воля руководителя.
Скоро Татьяна почувствовала и силу закона. Ее, педагога первой категории, получившую за свой творческий труд множество областных и городских почетных грамот, благодарностей, уволили за аморальный проступок, несовместимый с продолжением работы. Хороший педагог «испортился» в считанные месяцы: в апреле 2016 года приказом вынесли замечание, потом последовал выговор, а в сентябре руководство детского сада поставило точку приказом об увольнении. Причем поводом для первого и последнего взысканий стали жалобы одной и той же родительницы. В апреле она обвинила Ф. в том, что из-за нее заболел ее сын, которого вывели на прогулку легко одетым. Но еще до этой жалобы, о которой воспитатель тогда не была поставлена в известность, она подавала заведующей докладную о том, что родители одевают его не по сезону, не приносят сменную одежду, а оставлять ребенка во время прогулки детей одного в группе она не имеет права.
Во второй жалобе родительница со слов сотрудников обвинила педагога в оскорблении национальных чувств ребенка.
В приказе об увольнении говорилось, что воспитатель нанесла ребенку психологическую травму, унизила его честь и достоинство, оскорбила национальные чувства.
Татьяна обратилась в суд, считая обвинения в свой адрес клеветническими, ложными, надуманными. У нее полгруппы – дети разных национальностей, почему никогда раньше и ни с кем больше у нее не было конфликтов по этому поводу? Но администрация представила докладные «свидетелей» – кухработницы и медсестры, у которых были свои счеты с воспитателем из-за ее претензий к качеству их работы. Например, кухня постоянно что-то недокладывала детям: то дадут 12 сосисок на 19 детей, то 7 котлет на 22 ребятишек. Забывали положить хлеб, фрукты, указанные в меню, и т. д. По каждому случаю Татьяна писала докладные… По этому же случаю противопоставить им истице было нечего.
Она, правда, заказала лингвистическую экспертизу, и специалист, изучая жалобу родительницы и докладные сотрудников, обнаружила признаки сговора. Суд отказался заслушивать этого эксперта, не дал слова и другому – психологу, принимавшему участие во внеплановой проверке детского сада департаментом образования по обращению Татьяны Ф. в июле 2016 года, незадолго до ее увольнения.
Психолог провел углубленное тестирование Татьяны Ф. и Л. Родиной, а также воспитанников группы «Фантазеры», в которой работала Татьяна, в том числе и того мальчика, чье достоинство она якобы унижала. Итоги тестирования легли в текст акта проверки, имелись в материалах дела, но их игнорировали.
Независимый психолог пришел к выводу, что климат в группе «Фантазеры» вполне благоприятный для детей. Они не испытывают тревоги, эмоциональной напряженности, с детским садом у них ассоциируются только положительные моменты, радость и позитив. Выявленный уровень самооценки воспитанников завышенный, писал в акте проверки приглашенный психолог. Детей с низким уровнем самооценки нет. Дети с удовольствием принимают участие во всех видах деятельности.
Педагог не склонен к открытому агрессивному поведению, писал проверяющий, стремится к социальным контактам, постоянно испытывает потребность в общении, демонстративности своей работы и результатов.
Можно сказать, что претензии со стороны администрации детского сада и некоторых родителей носят поверхностный характер, нарушений со стороны работы воспитателя Ф. по созданию неблагоприятной эмоциональной обстановки в группе не выявлено, подвел черту психолог.
Не обратил внимания суд и ни эсмээски, посланные родительницей «ребенка-изгоя» воспитательнице за неделю до увольнения. Жалоба, вероятно, уже была написана, только воспитатель о ней еще не знала. Вот одно из сообщений.
«Ты, дебилка, статью тебе припишут за жестокое обращение с детьми. Курица, включи мозги свои тупые. Не переживай, за тебя все решили. Дальше сама увидишь».
Да уж, статью для увольнения Татьяны подобрали от души. Чтобы она не смогла работать не только в этом детском саду, но и в никаком другом. Статья эта применяется только в отношении сотрудников, имеющих отношение к воспитанию детей.
С точки зрения судебной практики аморальный проступок выражается в физическом или психическом воздействии работника на воспитанника. В первую очередь имеются в виду побои, нецензурная брань, издевательство, сексуальные домогательства. Но законодатель дал право работодателю самому оценивать поступок работника с точки зрения морали. Аморальность, как известно, понятие оценочное. Любое нарушение норм нравственности может считаться аморальным. Причем для работников, выполняющих воспитательные функции, не имеет значения место совершения проступка, уволить его могут и за недостойное поведение в быту. Получается, у руководителя развязаны руки, если ему понадобится избавиться от кого-то из педагогов. Они-то не святые, а в работе всякого случаются негативные моменты.
В то же время, когда шли суды у Татьяны, в суде оспаривалось дисциплинарное взыскание, наложенное руководителем «Огонька» на Л. Кушевскую. Подумаешь, замечание, стоило ли из-за него трепать нервы, скажет кто-то.
Но Кушевская знала, что замечание – это первая ступенька к увольнению. И ей было принципиально важно, чтобы его по суду признали незаконным. Зная методы руководства в своем учреждении, она понимала, что поводы для последующих взысканий обязательно найдутся.
Лариса проработала в «Огоньке» 22 года. Имеет большое количество благодарностей, грамот, кубков. Активно работала с детьми и их родителями и за стенами детского сада, они участвовали во многих городских спортивных мероприятиях. Три года назад из спортивного зала в детском саду сделали дополнительную группу, выбросили очень много спортивного инвентаря, книг, методических пособий, на какое-то время оставили инструктора вообще без рабочего места, пришлось жаловаться в департамент образования. В плохую погоду Л. Кушевская проводит физкультурные занятия в музыкальном зале, в другое время ее обязывают выводить детей на территорию детского сада, на прогулочные площадки, которые не отвечают санитарным нормам и нормам безопасности. Это подтвердили и сотрудники Роспотребнадзора, которые приходили в детский сад по жалобе инструктора. Для покрытия на прогулочных площадках используется щебень, камни. На территории целостность асфальтового покрытия нарушена, выбоины и ямы засыпаны тем же щебнем. Правда, приходили с проверкой во время отпуска Л. Кушевской, так что руководство детского сада на голубом глазу заверило контролеров, что занятия на территории не проводятся. В действительности же инструктора заставляют там заниматься с детьми. «Малыши падают как неваляшки, – писала Кушевская в конце октября в Роспотребнадзор, – разбивают в кровь ладони, царапают носы, слез и детского отчаяния море. А после ночных заморозков или дождя на участках грязь и лужи. Дети падают, пачкая штанишки, куртки, руки». А сколько было написано по этому поводу в департамент образования! Но все остается по-старому. Инструктор постоянно требует обустройства территории, а ей постоянно предлагают уволиться.
Накануне судебного заседания по иску Л. Кушевской я попросила Л. Родину о встрече. Хотелось понять причины ее разногласий с неугодными сотрудницами, но руководитель «Огонька» категорически отказалась.
«А зачем? – спросила она. – С Ф. я суд выиграла, выиграю и с Кушевской».
Однако на этот раз заведующая проиграла в суде и первой инстанции, и в апелляционной.
Судья городского суда, вынося решение, попеняла руководителю на то, что вынуждает подчиненных с такой мелочью обращаться к правосудию, загружает суд конфликтами, которые решаются на месте. Тройка судей коллегии областного суда явно была в недоумении, почему небольшому дисциплинарному взысканию придается такое значение. Кроме трех судей в разбирательстве по поводу трудового конфликта были заняты и защитники. У Кушевской было три представителя, Родина обошлась одним. Время, деньги, нервы – столько всего было потрачено из-за амбиций одного руководителя.
Признание судами приказа о вынесении замечания незаконным нисколько не охладило Л. Родину. Похоже, она «завелась» не на шутку.
Сразу после рассмотрения дела в городском суде Л. Кушевскую поставили в известность о грядущей аттестации, которая проводится с целью подтверждения соответствия занимаемой должности. Лариса получила на руки представление за подписью Л. Родиной и с ужасом увидела, что в оценке ее профессиональных и деловых качеств нет положительных отметок – сплошные «не». К тому же ее уведомили, что на нее поступили жалобы воспитателей. Предлагалось в двухдневный срок предоставить объяснения.
Чуть ли не каждый день Кушевскую теперь ожидали на работе административные «сюрпризы». Ее выдавливали, провоцируя конфликты.
Не видя иной защиты, Лариса по каждому такому случаю писала в департамент образования Южно-Сахалинска. Кстати, Татьяна Ф. тоже подробно описывала все конфликты с руководителем. Из департамента несколько раз сообщали, что Л. Родиной даны указания наладить в учреждении здоровый морально-психологический климат, но в отношении этих сотрудниц гонения не прекращались.
Перечитав их объемную переписку с департаментом, я обратилась туда, надеясь обсудить конфликты в «Огоньке». Начальник департамента отсутствовал, в устной беседе мне отказали, предложили изложить вопросы письменно для письменного же ответа.
Ответ пришел. Небрежный. В обращении стояли не мои имя-отчество, в моей фамилии была сделана ошибка. Мне сообщили, что Л. Родина трудится в дошкольных образовательных учреждениях Южно-Сахалинска с 1995 года, начинала с помощника воспитателя. По результатам аттестации руководителей муниципальных образовательных учреждений она соответствует первой квалификационной категории, что является основанием для замещения должности руководителя. Дисциплинарных взысканий относительно конфликтных ситуаций в учреждении у нее нет.
В общем, у департамента, судя по всему, претензий к стилю руководства Л. Родиной не имеется.
Я просила сообщить, сколько сотрудников, в том числе педагогов, уволилось из «Огонька» со времени прихода Родиной к руководству. Мне ответили, что решение вопросов, связанных с приемом, переводом, увольнением работников дошкольного учреждения, в компетенцию департамента образования не входит, поэтому такую информацию мне дать не могут. Но тот же департамент в августе 2016 года в ответе Татьяне Ф. сообщал, что на то время уволенных педагогов было десять, но ушли они по своей инициативе. Так что обновить для редакции сведения департамент мог, но не захотел. Наверняка количество покинувших «Огонек» более чем за год еще выросло. Но почему такая текучка не волнует руководителей образования?
Мне показалась интересной еще одна фраза из официального ответа – что спорное разрешение вопросов между работниками в «Огоньке» не относится к исключительным случаям. Отличный аргумент для самоуспокоения, но не для объяснения, почему руководитель, чья задача сводить конфликты к минимуму, не имеет такой мудрости. Больше того, сама раздувает костер негативных эмоций. Думаю, что и для воспитательного процесса это весьма нехорошо. Сотрудницу увольняют за аморальный проступок, а как оценивать с учетом всего изложенного поведение руководителя?
Н. КОТЛЯРЕВСКАЯ.
