В журналистской работе мне нравится общение с людьми самых разных профессий, социальных слоёв, характеров и темпераментов. Бывает, они удивляют суждениями или поступками, заставляют смеяться или недоумевать. Однажды невинный разговор вылился в попытку отправить меня в КГБ в наручниках!
В декабре 1995 года Ту-154, вылетевший из Южно-Сахалинска в Хабаровск, разбился над безлюдными материковыми районами. Редакция отправила меня поговорить с диспетчерами аэропорта, дежурившими в страшные сутки. Я позвонил знакомому специалисту, договорился о встрече, поднялся в остеклённую башню над старым зданием аэропорта – авиаторы называют её «вышкой». Мы начали разговор, и тут в помещение вошёл начальник диспетчерской смены.
– Ну, что, гонорар за статью пополам разделим, – улыбнулся он, узнав цель моего разговора.
– Без проблем, – ответил я. Про себя подумал: теперь общение пойдёт без затруднений. Но как же я ошибся…
Командир диспетчеров попросил меня показать служебное удостоверение. И, посмотрев документ в красной корочке, вдруг заявил, что он недействительный.
– Покиньте помещение командно-диспетчерского пункта, – начальник смены включил совсем другой тон.
Напрасно диспетчеры пытались объяснить ему, что я и вправду корреспондент «Советского Сахалина». Напрасно я пытался рассказать, что на вахте мой документ уже проверили.
– Вы проникли на режимную территорию, вас заберут в КГБ, – начальник стоял на своём.
Упоминание комитета госбезопасности и вовсе ввело меня в ступор: спецслужба к этому времени называлась ФСБ. Неужели, вернулись советские времена?!
Неожиданный собеседник угрожал: приедут автоматчики, уложат на пол, выведут в наручниках. Не ограничиваясь посулами, подскочил к телефону в дальнем конце диспетчерской, чуть раньше мне объяснили, что это прямая связь с дежурным областного управления ФСБ.
Начальник сообщил по телефону «куда следует»: «На командно-диспетчерский пункт проник посторонний, прикрывается фальшивым удостоверением корреспондента!».
На том конце провода что-то уточнили, потом, видимо, дали совет – мужчина изменился в лице и, крякнув от досады, бросил трубку.
– Все вопросы адресуйте в транспортную прокуратуру.
Разочарованный сорвавшимся приключением с автоматчиками, я попросил его назвать фамилию и должность.
Редактор решил ничего не публиковать про инцидент: начальник смены был на посту, когда произошла трагедия, нервы на взводе…
Хотя в том, что произошло на «вышке», были все признаки препятствования профессиональной деятельности журналиста, то есть прямое нарушение Закона о средствах массовой информации. Потому я написал жалобу в транспортную прокуратуру. Через некоторое время мне позвонили: начальник смены игнорирует вызовы для дачи показаний, поэтому через суд на него будет наложен штраф за неявку в прокуратуру.
Как потом всё разрешилось, я не знаю. Общаться с тем начальником смены мне больше не приходилось. Не знаю уж, к чьему счастью.
Евгений АВЕРИН.
