И пошел брат на брата…

В деньгах ли дело?
Мои родители денег не копили. Если появлялась лишняя копейка, предпочитали помогать детям: одному сыну на мотоцикл добавят, второму – на поездку в отпуск, дочке – на покупку ковра.
– Не хочу, говорила мама, – чтобы потом, когда нас с отцом не станет, вы рассорились из-за наследства. Лучше отдадим деньги при жизни.
Пример того, как родные становятся из-за наследства чужими, был рядом – далеко ходить не надо. Когда умер мамин дядя – а он слыл большим скопидомом, – четверо его взрослых детей разругались из-за оставшегося добра насмерть. Две сестры не общались около тридцати лет. А ведь жили в небольшом городке, где люди волей-неволей пересекаются довольно часто. И помирились только перед смертью старшей.
Лет эдак сорок назад истории, подобные приведенной, выглядели дико, их пересказывали с осуждением. Все же честность и порядочность ценились. И с общественным мнением считались. Было принято жить и вести себя так, «чтобы не было стыдно перед людьми». Ссориться с родными, судиться с ними из каких-то меркантильных соображений – это ж какой позор!
«Было бы тогда что делить! – усмехнутся сегодняшние 20 – 30-летние. – Квартиры цены не имели, продать можно было только кооперативные, которых строилось не так много. Зарплат, позволяющих покупать дворцы и отдыхать на международных курортах, не существовало. И таких способов накопления денег, как легальный бандитизм и мошенничество, тоже не было».
Понимай это так: легко быть честным, когда нет соблазнов. И еще так: человеческие качества, воспетые при социализме, там и остались. Поколение, выросшее в одно время с диким становлением дикого капитализма, прагматично: есть только обстоятельства, в которых выгодно или невыгодно поступать определенным образом, говорит оно. А большой куш служит оправданием самым неблаговидным поступкам.
Впрочем, не будем грешить только на молодых. Подверглась коррозии и нравственность старшего поколения. Иногда вроде бы порядочные люди открываются с совершенно неожиданной стороны…
Вот какую историю рассказала на днях пожилая жительница районного центра. Она позвонила в редакцию, потому что ни с кем не могла обсудить происшедшее, даже с детьми и внуками. Боялась навлечь гнев родных на одного из своих сыновей. У нее четверо взрослых детей: два сына и две дочери. Несколько лет назад похоронила мужа. Живет в частном доме, который построили с супругом более сорока лет назад и в котором выросли дети.
Сын, о котором шел разговор, недавно женился – первый раз в пятьдесят лет. То ли жена ему нашептала, то ли сам решил, что теперь ни один рубль не будет лишним, – явился к больной матери и заявил, что требует долю наследства умершего отца. «Отдайте мою долю от дома» – так и сказал. «Сынок, но я ведь еще живая, мне куда деваться?» – отвечала донельзя сраженная неожиданным заявлением мать. «Мне все равно, – отвечал сын. – Пусть расплачиваются те, кому ты собираешься завещать дом».
– Господи, а тому-то дому какая цена в наших краях… – плакала в трубку женщина. – Неужели же из-за каких-то двух-трех десятков тысяч стоит рвать родственные отношения? Ведь расскажи я это все другим детям – от сына все отвернутся…
Спорная квартира
Что уж говорить о случаях, когда предметом дележа становится более дорогой товар. Допустим, квартира в областном центре, где цены на жилье совершенно неадекватные. И если еще квартира располагается в престижном микрорайоне.
…После смерти одной южносахалинки владельцем ее квартиры стал сын. А через два года после того, как женщину предали земле, в городской суд поступило исковое заявление от ее дочери: она утверждала, что ничего не знала о смерти матери, что брат скрыл от нее эту весть, чтобы завладеть квартирой, и что теперь она просит восстановить срок на принятие наследства, а брата признать недостойным наследником, то есть лишить его права собственности на спорное жилье.
Как дочь могла не знать о смерти матери целых два года? Южно-Сахалинск – не такой уж большой город, чтобы даже чужие люди, живущие здесь десятилетиями, не были в курсе последних  новостей о других старожилах. Кто-то с кем-то работал в одной организации, жил в соседнем доме, породнился через далеких родственников, дети ходили в один детский сад, в одну школу…
На суде молодая женщина рассказала, что с матерью у нее были плохие отношения, последняя выпивала и бывала агрессивной. Ей много лет назад пришлось даже уйти из дома в общежитие, потому что жить с такой мамой не было сил. Правда, после этого мать лечилась от алкоголизма, но от своего пристрастия так и не избавилась. Дочь поддерживала с ней отношения, привозила продукты, но почти все встречи с матерью заканчивались ссорой. За несколько месяцев до ее смерти произошел роковой скандал, после которого дочь больше в квартире своей родительницы не появлялась и – больше того – не хотела о ней ничего знать. Причиной окончательного разрыва отношений послужили документы на материнскую квартиру, которые дочь забрала себе, чтобы хозяйка, будучи в нетрезвом состоянии, не спустила жилье с рук. Подозрительных людей в ее окружении было предостаточно.
Пожилую женщину обнаружили зимой на улице мертвой, а поскольку при ней не было документов, то похоронили ее как безродную. С дочерью она тогда уже не зналась, а сын, по его словам, был в отъезде – он работает вахтовым методом. Когда вернулся, начал искать мать. Сообщил о пропаже сестре, та вроде бы сказала: «Не хочу о ней ничего слышать». С помощью милиции нашел мать на кладбище. Конечно же, решил похоронить ее по-людски, организовал перезахоронение, поставил оградку, памятник. Расходы были большие, рассказывал он на суде, поэтому обратился за помощью к старшей сестре. Услышал: «Ты с ней жил, ты и устанавливай памятник».
Сестра доказывала, что это все выдумки. Брат приходил к ней весной за документами на квартиру якобы по поручению матери, хотя на самом деле ее уже не было в живых. То есть скрыл от нее этот факт, иначе документов он не получил бы. В это время он уже заявил о своем праве на наследство, но не сказал нотариусу, что есть еще один претендент на него. Еще одна уловка для того, чтобы получить квартиру в единоличную собственность.
В судебную баталию включились и другие родственники. Сестры умершей, видимо, больше симпатизировали племяннице. Может быть, потому, что у нее семья, дочь-подросток, которой вот-вот понадобится отдельное жилье.
«А теперь о самом главном, – писала племяннице тетя из сахалинской глубинки. – Брат твой сдает обе квартиры: и свою, и материну, а сам живет в Луговом. Об этом он рассказывал нашему Сереге. Не теряй время и оформляй ту квартиру на дочку. Если надо, я пойду за нее в суд, потому что бабушка ее очень любила. О том, что я тебе написала, брат не должен знать. Сожги мое письмо».
Такие вот заговоры и тайны по поводу однокомнатной квартиры…
Судья сестре в иске отказал. Справедливо это решение или нет – обсуждать не будем. Тем более что сами представители третьей власти часто говорят, что между законом и справедливостью знака равенства нет. Для нас, сторонних людей, важно то, что обе стороны, споря из-за квартиры, врали, изворачивались, не пожалели и памяти покойной матери… Судя по всему, они и до смерти родительницы были не в очень тесных родственных отношениях. И вряд ли судебная тяжба их упрочила.
Это достаточно распространенный пример того, как смерть родных людей не объединяет, а разделяет семью. Никак нельзя удержаться и не сказать: «Вот что делают деньги!». Но к этому необходимо добавить – с теми людьми, у которых нет совести.
Есть вопросы
и есть ответы. Но…
Дел о наследстве сегодня в судах рассматривается много. Это объясняется и тем, что нынче людям действительно есть что делить, и тем, что нравственность не на высоте. Чтобы решать семейные денежные проблемы без суда, полюбовно, надо, чтобы она была – эта любовь: между родителями и детьми, братьями и сестрами. Но много ли сегодня таких семей, где всеми помыслами и поступками ее членов правит любовь? То-то и оно.
Потому и появляются в редакционной почте письма-вопросы. По форме это порой сухие обращения с просьбой дать комментарий юриста. «Я знаю, что жена не имеет права на жилье, приобретенное мужем до брака. А дети? Имеют ли они право на проживание в доме отца после развода родителей? Есть ли у них право наследования жилья? Или после развода и жена, и дети должны выехать из дома и навсегда забыть о нем?».
«Мама прожила с отчимом двадцать лет, но брак не был оформлен. У нее есть куча свидетелей фактических, причем очень хороших, семейных отношений. Будут ли их слова что-то значить в суде при дележе наследства?».
«Квартиру покупали на мои накопления. Квартира большая, ухоженная, по сегодняшним временам очень дорогая. Жена недавно умерла. К этому горю прибавились крупные неприятности: падчерица претендует на материну долю наследства. Мне уже много лет, нет ни желания, ни сил продавать квартиру и вить новое гнездо, но, говорят, придется. У меня своих детей нет, говорю: «Подождите, скоро все ваше будет». Но, видимо, боятся, что заживусь. А ведь я воспитал эту девочку, любил, как родную».
Юристы, конечно, дали на эти и другие вопросы обстоятельные ответы – с вариантами развития ситуаций, со ссылкой на законы. Они, наверное, прояснят, кто на что имеет право.
Но за каждым таким вопросом – семейная драма, крушение каких-то убеждений, отношений, переоценка чувств и нравственных ценностей. Неужели оно – наследство – того стоит?
Н. КОТЛЯРЕВСКАЯ.