Контрафакт, или Дело о батарейках

Торопясь на интервью, я вдруг обнаружил, что аккумуляторы моего диктофона сели почти до нуля. И по дороге решил купить пару пальчиковых одноразовых батареек.
– Вам по пять или по девятнадцать? – спросила продавщица.
– А чем они отличаются?
– Ну, говорят, те, что по пять, работают недолго, часов пять-шесть, не больше. А вот «Дюраселл» – это «фирма», это гарантия часов на тридцать.
Ну, думаю, на двухчасовую беседу и пятирублевых хватит.
Так и поступил. Взял за червонец пару страшно дешевых японских «Панасоников» и помчался на интервью. Но уже через минут сорок интересного разговора заметил, что мой диктофон остановился и, возможно, уже давно. Слегка потряс его, включил снова – сигнализация прибора безапелляционно послала меня подальше с такими энергоносителями, и, дернувшись напоследок, кассета замерла окончательно.
Слава партии из четырех «Энерджайзеров», что были в фотоаппарате, я быстро переместил два из них в чрево диктофона, и наша беседа продолжилась.
Зная о качестве японского товара, я по возвращении в редакцию пристально обследовал так быстро севшие батарейки солидной фирмы. И с удивлением обнаружил ошибку в ее названии – «Panosanic» вместо «Panasonic». Показал батарейки коллеге. Мол, вон какие ляпы бывают: даже солидная фирма свое название путает. Но коллега оказался хорошо информированным и потому заметил, что знаменитая компания тут ни при чем и батарейки эти совсем не японские и даже не корейские, а бог знает чьи.
Заинтригованный пуще прежнего, я поспешил на «китайский» рынок. Где довольно скоро нашел еще одну новую трактовку названия компании – издателя первоначального варианта. Теперь оно читалось как «Pansonie», а стоило это фуфло чуть дороже – 7 рублей. Что логично, ибо проработало минут на десять дольше, чем «Panosanic».
Прямо не батарейки, а дети лейтенанта Шмидта какие-то, подумал я и решил продолжить изыскания подобных двойников. И вскоре убедился, что их довольно много.
На днях купил в популярном магазине бытовой техники вполне южнокорейский аккумуляторный фонарь, точь-в-точь такой, какой прослужил мне года три и вышел из строя лишь потому, что нечаянно упал на бетонную поверхность и вдребезги расколол свой пластиковый корпус. И сама форма фонаря, и его габариты, и все корейские письмена один к одному копировали предыдущий светильник.
Новый прибор работал исправно до первой подзарядки, после которой сразу же сгорела лампочка. Решив заменить ее, невольно обратил внимание на то, что цоколь лампочки был не цанговый, как у других таких же фонарей производства Южной Кореи, а винтовой. Вывернул лампочку и поехал по магазинам и рынкам, пытаясь найти адекватную замену. Но увы… Продавцы  в один  голос уверяли меня, что такого быть не может, что эта лампочка совсем не от корейского фонаря…
Кое-как мне все-таки подобрали лампочку чуть больших габаритов, но подходящую по остальным параметрам. Да вот незадача: фонарь отказывался заряжаться. Разобрав его, я обнаружил, что внутренности прибора сделаны на честном слове и спаянная кое-как проводка уже «отпаялась» и не контачит с аккумулятором. Что винтовой патрон фонаря изготовлен из тончайшей жести и совсем другой конструкции, чем в «нормальном» южнокорейском приборе. После чего я уже более внимательно сравнил надписи на обоих фонарях – старом, разбитом, и новом. Они были похожи в целом, но отличались в деталях.
Продавец электротоваров в одном из магазинов областного центра, рассмотрев новый фонарь, заявил однозначно, что это явная подделка под изделие южнокорейской компании, иными словами – контрафакт кустарного, скорее всего китайского производства. А может, и не кустарного, и не китайского, но все равно халтура.
После этой экспертизы моя услужливая память начала выдергивать из своего «жесткого диска» один за другим факты покупки некачественных товаров самого разного профиля, изготовленных или в КНР, или на совместных российско-китайских предприятиях. Например, сумки с эмблемой «Nika» на борту. Я купил ее в Южном, на «китайском» рынке, перед самым отлетом за границу. Замок-«молния» на ней сломался безвозвратно сразу же после прохождения таможенного контроля еще в Южном. Мне пришлось распоясаться и  стягивать борта сумки брючным ремнем до самого возвращения домой.
Следующей памятной покупкой стала китайская же магнитола, проработавшая с полгода. Радиомастер из ателье по ул. Есенина, едва вскрыв это достижение китайского прогресса, объяснил, что ремонт обойдется дороже, чем названная мною цена этой вещи. Так что и данный аппарат пылится где-то в моей кладовой как немой упрек качеству товаров, производимых в Поднебесной… Для сравнения: купленная приятелем семь лет назад магнитола голландской фирмы «Филипс» работает до сих пор без всяких поломок и перебоев.
Но вернемся к контрафакту. Коварство его изготовителей заключается прежде всего в том, что товары, внешне мало отличающиеся от продукции известных мировых фирм, всегда чуть или гораздо дешевле «оригиналов», изготовленных в Германии, Италии, Японии, и потому находят своего покупателя из числа людей малообеспеченных, считающих каждую копейку, либо просто вводимых в заблуждение из-за похожести низкокачественного товара на «фирменный».
На материке, говорят, в большом ходу контрафактные мобильные телефоны китайского производства. Они, в частности, заполонили рынки нашей столицы. Схема одурачивания покупателей очень напоминает ту, что применяется при торговле «удочеренными» батарейками «Panasonic», а точнее – «Panosanic»,    «Pansoniе» и иже с ними. Люди «клюют» на «узнавание» дизайна и торговых атрибутов известных мировых фирм, а также на дешевизну изделий-«двойников».
А как с этим делом у нас на Сахалине? В поисках ответа на данный вопрос я отправился в салоны и магазины, торгующие мобильными телефонами. Продавцы трех салонов и двух магазинов категорично заявили, что у них никакого контрафакта просто быть не может. Ибо им поставляют телефоны или крупные оптовые фирмы Москвы, или непосредственно компании – производители этой продукции. «Со всякими сомнительными… мы дел не имеем», – подытожили они.
Ну и слава богу. Но бдительность нам, покупателям, не помешает.
А. ЛАШКАЕВ.