У Натальи Владимировны Пушкаревой, пожалуй, могли сложиться с медициной более тесные отношения. Еще в 14 лет она с подружкой летом санитарила в горбольнице, убирала оперблок. С того времени хирурги для нее – чуть ли не небожители, поворачивающие ход человеческих судеб. Сам главврач Ф. Анкудинов заприметил исполнительных девчонок, называл их рыжей командой, поскольку обе были конопатые.
Н. Пушкарева.Но… работать ей довелось, как она говорит, «в закулисье». Если врачи, медсестры находятся, говоря театральным языком, на сцене, то есть общаются со зрителем напрямую, позволяя оценивать свой труд, то Наталья Владимировна проводит свой рабочий день в основном в хлопотах по созданию комфортных условий для «актеров и зрителей» – медперсонала и пациентов. Она – сестра-хозяйка неврологического отделения областной детской больницы.
Причем отличная сестра-хозяйка. Главный врач больницы Лариса Юрьевна Фатеева рассказывала, что Наталья Владимировна сумела создать в отделении домашнюю обстановку. Там всегда порядок, как у хорошей хозяйки дома, что, конечно же, способствует лечебному процессу.
– Я свое отделение очень люблю, – объясняла похвалы руководства сестра-хозяйка. – Моя работа начинается с медперсонала: у каждого врача, каждой медсестры должны быть кипельно-белые, без изъянов, халатики. У наших сотрудников по 3 – 4 формы, меняются по мере загрязнения. Я их стираю, иногда подкрахмаливаю, бывает, даже дома мысли около них крутятся: чем вывести пятно, какие другие средства попробовать. Главное мое орудие труда – утюг. Халатики отглаживаю так, чтобы ни одной нигде складочки, хотя понимаю, что через десяток минут мой труд пойдет насмарку.
– Вот и швейная машинка для тех же целей – чтобы медперсонал выглядел аккуратно, даже щеголевато. Подгоняю девочкам форму, – продолжала Наталья Владимировна.
Каждое утро сестра-хозяйка проходит по отделению, заходит в палаты, спрашивает мам, лежащих с детьми, в чем они нуждаются: нужно ли сменить постельное белье, дать полотенце, пеленки, распашонки для детей. Отопление отключили, так, может, кому-то нужно дополнительное одеяло? В какой-то палате дверная ручка открутилась, где-то лампочка перегорела.
Надо сказать, что такие мелкие неисправности Наталья Владимировна устраняет сама, не дожидаясь слесарей и электриков. За двадцать с лишним лет работы в своей должности насмотрелась, как работают технические специалисты – стояла с ними рядом, училась, так что теперь отвертка тоже ее родной инструмент.
На ней же снабжение медсестер разовым материалом, санитарок – средствами для уборки. Санитарки часто меняются, каждую надо обучить, как правильно убирать в медицинском учреждении, проконтролировать, чтобы каждый невидный угол был чистым.
Пушкарева хорошо понимает родителей больных детей, сочувствует им. Старается создать для них комфорт. В отделении неврологии часто лежат ребятишки с тяжелой патологией, инвалиды. Мамы нервные, могут накричать из-за какой-то мелочи. Наталья Владимировна никогда слова поперек не скажет. «Мы все сейчас исправим», – говорит она.
В 1982 году она сама лежала в детской больнице с новорожденной дочкой, которой поставили диагноз «порок сердца». Полтора года провела с ней на больничной койке. Поэтому материнская боль за ребенка ей хорошо знакома.
Наталья Владимировна получила торговое образование, но отработала в торговле всего неделю. Поняла, что на положенную ей зарплату не потянуть себя и родителей. Мама и папа вышли на пенсию. Наталья была пятым, поздним ребенком, мама родила ее в 44 года, отцу было 49 лет. К тому времени, когда она закончила техникум, все старшие дети уже разъехались.
И пошла девушка на комбинат кожаной и резиновой обуви, специальность ее называлась «голяшница» – Наталья клеила резиновые сапоги. Работа была трудной, но платили за нее 300 рублей в месяц.
Вышла замуж, родила двух дочек. Воспитывать их пришлось одной. Старшей сделали операцию на сердце в Хабаровске. Девочка пошла в школу. Нужно было найти работу поближе к дому и школе. А рядом – никаких предприятий, только детская больница. Ну и мать пошла к главврачу: «Возьмите меня хоть кем, готова мыть полы».
Взяли буфетчицей, а через два года освободилось место сестры-хозяйки. И эта работа легла Наталье Владимировне на душу: блюсти порядок, чистоту, создавать уют – что может быть лучше? Она, делая обходы, оглядывает все хозяйским и хозяйственным оком. Палаты узкие, лишнюю тумбочку не втиснешь, а хочется, чтобы у каждой лежащей здесь с ребенком мамы было место для личных вещей. Выпросила шкафы. Сейчас заказали москитные сетки для окон, чтобы комары и мухи не залетали в палаты. Половину их уже установили. Такие приобретения обговариваются триумвиратом: завотделением, старшей медсестрой и сестрой-хозяйкой. Пишется ходатайство на имя главврача, и, как правило, оно удовлетворяется. Обеспечение сейчас хорошее, рассказывает сестра-хозяйка. Постельное белье с запасом, пеленки, детские колготки, кофточки – на случай, если у кого-то не окажется своих – например, у пациентов из районов. Есть разовые бумажные полотенца, туалетная бумага. Не то, что было в 80-е годы, когда она с ребенком лежала в больнице.
Старшая дочь Карина – та, что родилась с пороком сердца, – сейчас тренер в фитнес-клубе, очень увлечена спортом. Кто бы мог подумать, что когда-то больной ребенок будет способен на такое! В спорте теперь приветствуется медицинское образование, и девушка на днях получает диплом медсестры. Между прочим, проходила практику в отделении, где трудится мама. Ей очень понравилась реабилитационная работа с детьми, и дети ее полюбили. Как-то Наталья Владимировна застала дочь за нанизыванием бус. Оказалось, один из ее подопечных больных детей любит длинные бусы. Готовых таких не нашлось, Карине накупила бусинок и сделала подарок своими руками. Они у нее оказались умелыми, как у мамы.
Младшей дочери не стало пять лет назад. Ее убили, убийцу до сих пор не нашли.
Работа спасала и спасает Наталью Владимировну до сих пор… Говорит, что живет ею.
И несмотря на то, что работа эта «закулисная», ее тоже оценивают: и родители, и медработники. Ценят, конечно же, и саму Наталью Владимировну за внимательность, исполнительность, готовность помочь, за покладистый нескандальный характер.
Я спрашивала ее, не жалеет ли она, столько лет проработав в больнице, что не стала врачом или медсестрой?
– Я недавно поняла, что не смогла бы лечить, – призналась Наталья Владимировна. – Слишком уж ощущаю чужую боль. Всех жалею. Стояла на почте в очереди, и одному мужчине стало плохо. Люди закричали: «Есть ли медик?». А у меня руки-ноги затряслись, как будто это ко мне обращались. Нет, сейчас я на своем месте.
Н. КОТЛЯРЕВСКАЯ.
