«Я та, что побывала в аду… И горе вам, что я выжила!»

В Южно-Сахалинске закончился многодневный судебный марафон, начавшийся 2 октября. Он был нелегким.
Напомним: в ночь на 21 мая 2002 года в квартиру генерала Виталия Гамова были брошены бутылки с зажигательной смесью. От полученных ожогов он скончался в клинике японского города Саппоро. Его супруга Лариса Гамова, получившая термические ожоги и ожоговый шок, до сих пор проходит лечение.
На скамье подсудимых трое – Сергей Малютин, Алексей Бритов и Алексей Аникин.
Со дня преступления прошло четыре с половиной года, дело получило большой общественный резонанс, с самого начала его сопровождало множество невероятных слухов… Это не могло не коснуться свидетелей (всего их в уголовном деле около трехсот человек), вручить повестки многим оказалось затруднительно. Каждый день секретарь оглашала длинный список тех, чья дверь была закрыта перед судебными приставами. Поменяли место жительства, в командировках, просто боятся. Суд принимал активные меры, чтобы отыскать, вручить и доставить. Но, как это бывает, и сторона обвинения, и сторона защиты сочли, что буквально одного-двух свидетелей не хватило, чтобы «забить гвозди»  противоположной стороне…
Версия обвинения
Ее поддерживали государственный обвинитель по делу, прокурор прокуратуры Сахалинской области Сергей Чинский, потерпевшая Лариса
Гамова и ее представитель Игорь Мещанкин.                                                              
В ноябре 2000 года генерал-майор Виталий Гамов был назначен на должность заместителя начальника Тихоокеанского регионального управления федеральной пограничной службы России. Обладая незаурядными организаторскими способностями и непримиримой позицией по отношению к браконьерам, он в короткий срок создал систему, обеспечивающую надежный государственный контроль в сфере охраны морских биологических ресурсов. За время его работы  пограничники  выявили более 270 нарушений промысла отечественными и иностранными судами и наложили штрафов на сумму более пяти с половиной миллионов рублей. Такая  принципиальность не понравилась тем, кто занимался незаконной коммерческой деятельностью. Человек, имя которого в суде не называлось, потому что уголовное дело в отношении его пока не рассматривалось, предложил Аникину убить Гамова и членов его семьи. Аникин, Бритов и Малютин решили совершить это преступление путем поджога квартиры (нажать курок не каждый осмелится) и принялись к этому готовиться. Лариса Гамова опознала в суде молодого парня,  следившего за семьей Гамовых незадолго до поджога, – Бритова. О том, что генералу угрожали, говорили и другие свидетели.
Подсудимые выяснили месторасположение квартиры потерпевших, установили, что над козырьком подъезда находится окно кухни. Аникин присмотрел лестницу, а Бритов приготовил зажигательные устройства из бензина, масла  и фальшфейеров. Он же приготовил деревянную палку с гвоздодером, чтобы разбить оконное стекло.
21 мая 2002 года около половины четвертого утра Аникин, Малютин и Бритов на автомашине приехали к дому, в котором проживали Гамовы, по лестнице Бритов и Малютин поднялись на козырек подъезда, потом туда же подняли и лестницу. Аникин отъехал на машине поодаль, где стал ждать соучастников, чтобы увезти их с места преступления. Бритов и Малютин на козырьке подъезда приставили лестницу к стене дома, и Малютин поднялся на уровень окна квартиры Гамовых. Малютин гвоздодером, привязанным к палке, разбил оконное стекло, зажег фальш-фейер и закинул бутылки с зажигательной смесью в квартиру потерпевших. При этом все трое сознавали, что в квартире спящие люди (двое взрослых и ребенок), а шесть литров легковоспламеняющейся жидкости в бутылках приведут к сильному мгновенному пожару, огонь быстро распространится по квартире и помешает сонным людям покинуть жилище. Причем пострадать могут не только те, чья судьба ими уже была предрешена, но и другие жильцы дома.
От зажженных фальшфейеров жидкость в  квартире воспламенилась и распространилась по жилищу. От огня и раскаленного воздуха генерал Гамов получил телесные повреждения. Врачи безуспешно боролись за его жизнь, он скончался. У Ларисы Гамовой,  смерти которой добивались подсудимые (смерть не наступила по обстоятельствам, не зависящим от воли подсудимых), 80 проц. тела было повреждено огнем.  Ей удалось выжить и перенести множество операций. Кроме этого в результате пожара было уничтожено имущество семьи Гамовых.
После содеянного Бритов и Малютин, спрыгнув  с козырька (Бритов при этом повредил ногу), сели в машину Аникина, дожидавшегося их, и скрылись с места преступления. Подсудимые приехали на Сахалин  из одного города, были между собой знакомы, не бедствовали, не заботились о поисках и оплате съемных квартир. Более того, смогли оперативно купить билеты на самолет, чтобы вовремя покинуть Сахалин – до Москвы и даже до другого государства. То есть билеты для них приобрело лицо, которое пригласило их на Сахалин и оплачивало им проживание. Подготовка к преступлению была тщательной – так не готовятся к поджогу. Съемные квартиры, автомашина, зажигательные устройства, лестница… Только одна деталь помешала этому плану: Бритов повредил ногу. Услышав, что разыскивается человек с переломом или вывихом ноги, подсудимые покинули Сахалин.
С самого начала они знали, что в квартире находились люди. Они следили за Гамовым, им был известен состав его семьи, в том числе и сын-школьник, который, конечно же, в мае еще продолжал учебу в школе. Ни в какое другое окно подсудимые в ту ночь бутылки бросить бы не смогли: с козырька можно дотянуться только до окна кухни. Причем бросили две связки бутылок, потому что свидетели, наблюдавшие за пожаром из роддома напротив, видели, как чья-то рука из квартиры выбросила второе горящее устройство на улицу, впоследствии оказавшееся пластиковыми бутылками, заполненными жидкостью.
Гамовы проснулись от звука бьющегося стекла в кухне. Открыв дверь спальни, увидели на пороге огонь. В квартире было нечем дышать. Чтобы ее покинуть, им пришлось бежать сквозь огонь по разлитой горючей жидкости. Лариса Гамова  не исключает возможности, что муж забегал в кухню и  мог в этот момент выбросить в окно одно из зажигательных устройств. В тот момент она была в панике, не знала, как себя вести, боялась за жизнь сына и мужа. Пытаться искать логику в действиях потерпевших с точки зрения здравого смысла не стоит, просто нужно представить себя на их месте. Если вы проснетесь и увидите пожар, разве не попытаетесь спасти себя, жену, ребенка, выбросив в окно второй горящий комплект бутылок?.. Сын, Иван Гамов, не получил повреждений только потому, что его комната находилась рядом с входной дверью, а огонь полыхал на кухне и возле выхода из спальни родителей. Свидетели-соседи рассказали,  что в квартире Гамовых было сильное задымление, высокая температура. Из-за горячего воздуха пройти к источникам пожара не было никакой возможности, поэтому они выливали воду с некоторого расстояния, не подходя к огню, полыхавшему на кухне и в коридоре возле спальни. Свидетели-врачи и сами подсудимые пояснили, что наутро после совершения преступления  Бритова с поврежденной ногой (перелом пяточной кости, характерный для падения с высоты) доставили в больницу.
Скрываясь от розыска, Аникин, чтобы избежать ареста и ответственности за содеянное, приобрел и пользовался поддельным паспортом, в который была вклеена его фотография. Сотрудник милиции  подтвердил, что в аэропорту Домодедово в Москве, прилетевший на самолете Аникин показывал ему этот паспорт. Других документов у него с собой не было. Сам Аникин подтвердил, что 6 октября 2005 года прилетел из Кишинева и прошел таможенный контроль.
Версия защиты
И адвокаты, и их подзащитные не отрицают, что Аникин, Бритов и Малютин совершили преступление. Они готовы понести наказание, но только за умышленное уничтожение имущества в виде поджога, повлекшее по неосторожности смерть человека и иные тяжкие последствия. Что это за личность – Виталий Гамов и кому он был нужен, чтобы непременно его убивать? Никто его до этого случая не знал, как не знали его предшественника и не знают того, кто занимает эту должность теперь. Что за странный способ убийства – поджог? Который поручают сделать трем неопытным молодым людям, да еще вызывают их из Калининграда,  с другого конца страны? Разве так совершаются убийства, тем более заказные? Кто-нибудь хоть когда-нибудь слышал о столь редком способе?  У подсудимых  было намерение только попугать генерала, пустить, как говорят в народе, «красного петуха», оставить нищим.  Если бы генерала хотели убить, то убили бы, тем более что он часто ходил на работу и домой пешком и никакой охраны у него не было. Почему решили поджечь квартиру? Потому что выяснили, что другого имущества – дачи, своей машины – Гамовы не имели. Подсудимые не знали, что в квартире кто-то есть, их заверили, что жильцы в отпуске на материке.
Одну связку бутылок они действительно кинули, но, когда услышали крики, вторую бросать не стали, она, совершенно неповрежденная, как и второй фальшфейер,  впоследствии была обнаружена на асфальте возле дома. Сам пожар длился 35 минут, и, когда пожарные прибыли на место, он уже был ликвидирован. Кем? Соседи пояснили, что вылили не более 50 литров воды, причем в квартиру из-за сильной задымленности не заходили. Кто же потушил пожар, если опрошенный в суде начальник пожарно-технической лаборатории считает, что на очаги возгорания было вылито не менее 500 литров? Ответ очевиден. У генерала и его супруги была возможность покинуть квартиру, как у их сына Ивана, который, проснувшись от звона разбитого стекла и увидев пожар, сам отыскал ключ от двух входных дверей, сам открыл их и еще одну, на лестничной площадке, да еще и призывал в течение нескольких минут родителей, чтобы они последовали его примеру (Иван тоже давал показания в суде. Он прилетел из Москвы, где в этом году поступил в вуз и учится на юриста)… Супруги не теряли сознание, ничто им не мешало выйти с сыном, однако они оставались в квартире как минимум 15 минут и все это время активно тушили пожар, в чем Лариса Гамова никак не признается… В результате и наступили столь тяжкие последствия.
Сторона обвинения не предоставила никаких доказательств того, что заказчик преступления занимался незаконной коммерческой деятельностью,  а генерал Гамов ее активно пресекал. А может, наоборот, генерал, используя свои полномочия, препятствовал его  законопослушной деятельности?! Как можно стороне обвинения серьезно ссылаться на эти смехо-творные цифры: за два года деятельности генерала арестовано 200 судов и  в доход государства перечислено около 5 миллионов рублей, если в одной только квартире генерала имущества, как показала экспертиза, было на 779 тысяч рублей?! Не было у подсудимых и материальной заинтересованности в совершении преступления: Аникин из вполне обеспеченной семьи, а на преступление решился, по его словам, уступая просьбе своего знакомого, потому что тот убедил его в непорядочности генерала,  «не выполняющего взятые на себя обязательства». В чем именно заключается «непорядочность», Аникин в суде не уточнил, пояснив, что не хочет плохо говорить о покойном. Остальные подельники тоже согласились на преступление из чувства справедливости.
Между деяниями подсудимых, смертью генерала Гамова и причинением тяжкого вреда здоровью Гамовой нет причинно-следственной связи, а значит, об умышленном убийстве не может быть и речи.
Не виновен Аникин и в том, что изготовил подложный документ, хранил его при себе и использовал для введения в заблуждение сотрудников милиции, осуществлявших его розыск. По его признанию, он купил паспорт, утерянный прежним владельцем, в Донецке на колхозном рынке за 2 тысячи гривен. Продавец и вклеил его фотографию. В Москве, где Аникина задержали, он паспорт не предъявлял, а сразу назвал свое настоящее имя (это подтвердил в суде оперуполномоченный, который его задерживал). Следовательно, само преступление на территории Российской Федерации отсутствовало, а если и было совершено, то на территории другого государства, которое к Аникину никаких претензий не предъявляет.
Участники процесса
Главные из них – присяжные заседатели. Это к ним обращались адвокаты и их подзащитные с просьбой ответственно подойти к своему долгу, суметь отличить понятия «убийство» и «поджог», напоминая, что подсудимые верят именно им, а не государству. Это их старательно охранял судья Михаил Исаев от ненужной информации, которая то и дело проскальзывала с обеих сторон. А делать это ему приходилось постоянно – стороны комментировали то огрехи следствия, то личности свидетелей и друг друга, пытались рассказать об обстоятельствах, не относящихся к делу, или воздействовали на эмоции присяжных…
Их было 18, но уже к середине процесса осталось 12 человек. Сменился и староста, его выбирали повторно.  На оставшихся (ровно столько, сколько нужно для вынесения вердикта) четверых мужчин и восьмерых женщин чуть ли не молились, чтобы с ними ничего не случилось. А основания для беспокойства были – у одной из них в судебном зале прихватило сердце, заседание в тот день пришлось прервать. Напоминаю, что, если бы выбыл еще хотя бы один человек, весь процесс,  в том числе и отбор присяжных, пришлось бы начинать заново.
Лариса Гамова – главный свидетель и главная оставшаяся в живых потерпевшая – выглядит хорошо, следы многочисленных операций на лице почти не видны. Хотя, по ее признанию, сделанному автору этих строк, ей тяжело было воскрешать в памяти события той кошмарной ночи, и она держится на успокоительных таблетках. Она не скрывала ненависти к подсудимым, то и дело называла их «убийцами» и «отморозками», пыталась рассказать присяжным, каким замечательным человеком был ее муж, показать им фотографии их счастливой семейной жизни… Присутствующие в зале и переживающие за нее подруги рассказали мне, что до трагедии она была совершенно другой – ласковой, домашней, уютной. Новая роль обвинителя  ей не по плечу. Она никак не понимает, почему надо исследовать очевидные, на ее взгляд, вещи, почему так важны присутствующим детали, зачем вновь и вновь они изучают схему квартиры и возвращаются к показаниям экспертов… Ведь и так ясно: тех, кто устроил этот ад, надо просто расстрелять… Не ошибусь, если скажу, что именно она доставляла  больше всего хлопот и судье, и своим сторонникам. От нее, единственной, кто мог бы пролить свет на то, что делалось в квартире во время пожара, ждали точного рассказа, а не общих фраз и противоречий. В конце концов, то и дело прерываемая судьей, она сняла перед присяжными пиджак… Судья пригрозил удалить ее из зала.
Подсудимые. В момент преступления никому из них не было больше 22-х. Алексей Аникин, студент Калининградского университета, перевелся  в 2001 году на заочное отделение и приехал на Сахалин, работал менеджером промышленного лова в поселке Яблочном Холмского района, где и познакомился с лицом, с которым у него сложились товарищеские взаимоотношения. (Напомню: дело о нем, «заказчике», выделено в отдельное производство). Его подельники – Алексей Бритов и Сергей Малютин – тоже бывшие студенты-калининградцы, приехавшие на путину и жившие до преступления в Южно-Сахалинске. Они грамотны, неглупы, ловят на неточностях и противоречиях сторону обвинения. Но не ответили на вопросы, неоднократно им задаваемые: почему именно к ним обратились с таким страшным поручением и почему они не отказались его выполнить? Они не выражали раскаяния и ни разу не повинились перед вдовой и ее сыном… Такое ощущение, что не понимают, как перепахали себе и другим жизнь… В последнем слове Аникин назвал происшедшее несчастным случаем, Малютин – ошибкой, а Бритов сказал, что «мы этого не хотели». За решеткой они уже давно, у них серые, нездоровые лица, а Бритов еще и болен – подцепил туберкулез в следственном изоляторе. У Бритова и Малютина адвокаты сахалинские, назначенные государством, у Аникина, главного подсудимого, адвокат с материка, друг его родителей.
Был еще один участник процесса, незримое присутствие которого постоянно ощущалось в суде. Пресса. Вряд ли был хоть один человек в зале, который не читал бы или не слышал, что  супруги пострадали только потому, что спасали свои богатства. Сообщалось о каком-то пакете с деньгами, который генерал кому-то успел передать, об имуществе в квартире на сумму в 800 тысяч рублей… Предвижу безмолвный вопрос читателей и я: все свидетели – соседи по дому, пациентки и медперсонал родильного дома – показали в суде, что ничего в руках пострадавших не видели. На Виталии Гамове не было никакой одежды, на его супруге только комбинация, они обгорели так, что кожа свисала клочьями, были в шоковом состоянии… И только когда они вышли на улицу к «скорой», их прикрыли простынями…
О. ВАСИЛЬЕВА.