Недавно в Сахалинском колледже искусств с фортепианной программой, составленной из классических произведений Ф. Листа, выступила заслуженный работник культуры РФ, завуч Охинской детской музыкальной школы Наталья Заводчикова. Ее блистательный сольный концерт прозвучал в рамках VIII областного конкурса на лучшее исполнение произведения крупной формы. Участниками этого творческого соревнования были учащиеся и студенты фортепианных отделений ДМШ, ДШИ и колледжа искусств.
Надо сказать, знатоки и любители музыки обычно не пропускают ежегодные концерты Н. Заводчиковой, потому что они – и событие, и праздник. Причем не только для жителей Охи и областного центра. В течение пяти лет пианистка знакомила жителей пятнадцати районов Сахалина с зарубежной и отечественной музыкальной классикой. На ее благотворительных концертах побывали сотни земляков. В этом году за гастрольные поездки по региону и успешное осуществление пятилетнего грантового проекта «Шедевры фортепианной музыки» охинка была удостоена премии губернатора.
Наш корреспондент встретился с Н. Заводчиковой.
– Наталья Анатольевна, не скрою, на ваши концерты хожу с удовольствием и всегда удивляюсь тому, в какой прекрасной творческой форме вы находитесь. К сожалению, сегодня не так уж часто можно увидеть концертирующего педагога детской музыкальной школы, который бы решился выступать с полуторачасовыми сольными программами, составленными из сложнейших произведений великих композиторов. Должна же быть в этом какая-то точка отсчета?
– В 2005 году на конкурсе в Сахалинском музыкальном училище я сыграла концерт Брамса. После этого ко мне подошли преподаватели музыкальных школ и школ искусств, стали приглашать к себе. С очередной программой (это были «Времена года» Чайковского) в 2006 году я проехала по 15 районам Сахалина. С тех пор занимаюсь разъездной благотворительной концертной деятельностью, пропагандирую элитарное пианистическое искусство. Стремлюсь охватить концертами не только взрослую, но и детскую аудиторию. Педагогам оказываю методическую помощь, провожу мастер-классы. Такие поездки приносят и отдохновение, и новый заряд творческой энергии, а транспортные расходы берут на себя спонсоры.
– Но ведь у вас как у завуча школы и педагога и без того широкий круг обязанностей.
– Да. Но профессия обязывает, если ее очень любишь, да и ученики тоже. Мои выпускники были стипендиатами программы «Новые имена», лауреатами министерских стипендий, дипломантами международных конкурсов. Среди них – пианисты и вокалисты, такие, как С. Маслина и В. Каляников. С ними ездила на всероссийский конкурс, где получила диплом «За лучшую концертмейстерскую работу».
А Маша Виноградова еще в первом классе сказала мне: «Наталья Анатольевна, хочу, как вы, окончить училище и консерваторию». Она занималась у меня девять лет и осуществила мечту – с отличием окончила хабаровское училище и поступила в академию музыки имени Гнесиных на бюджетное место. Это была радость! Тогда-то для духовной поддержки студентки я составила план своих сольных концертов на пять лет. Решила: пока Мария не окончит академию, буду каждый год готовить сложные концертные программы из произведений Бетховена, Брамса, Чайковского и Аренского, Рахманинова и Скрябина, Шопена. А потом – выступать перед слушателями, каждый раз сдавая экзамен на профессионализм. В этом был огромный труд и большая радость. При этом я не отказалась от организации и проведения в Охе музыкальных декабрьских вечеров. Свою пятилетку я выполнила, Мария об этом знает. Сейчас она преподает в одной из школ Москвы. А педагог она прирожденный.
– Как и где вы приобщались к искусству?
– Я родилась в Охе. В нашем доме всегда звучала музыка. Папа, замечательный баянист-самоучка, руководил художественной самодеятельностью. В десять лет я захотела учиться игре на фортепиано. Начинать учебу в обычной ДМШ в таком возрасте было поздновато, и меня определили в пятилетнюю вечернюю музыкальную школу. Моим учителем был не профессиональный пианист, а стоматолог, работавший здесь на полставки. Этот разносторонний человек учил не столько техническим навыкам, сколько музыке, что мне нравилось. С радостью ходила на его уроки.
На пороге выпуска педагог отговорил меня поступать в политехнический институт. Предложил выбрать «штучную профессию» музыканта, а для начала заочно (есть такая форма обучения для школьников) поступить в музыкальное училище. Поехали мы с папой в Южно-Сахалинск. После прослушивания педагоги училища посоветовали учиться на очном отделении. По телефону мы уговорили маму дать на это согласие, ведь тогда мне было 15 лет.
– Потом не жалели о таком выборе?
– Нет. Правда, стыдно было признаться родителям, что первую сессию сдала на тройки. Сказалось, что начинала учиться не у профессионального пианиста. Когда в училище пришлось исполнять произведения Гайдна и Баха, поняла, что такое школа. Педагог Изабелла Владимировна Спивак чувствовала мое желание учиться и занималась со мной основательно. Порой она приводила меня в восторг, когда садилась за второй инструмент, и мы играли в четыре руки. Благодаря трудолюбию я стала получать пятерки и после училища решила поступать в Дальневосточный институт искусств. Экзамены по специальности сдала успешно, но на коллоквиуме поспорила с членами комиссии. В вуз меня не приняли, и, наверное, правильно сделали.
– Почему?
– В противном случае все в моей жизни сложилось бы иначе. А так вернулась в родную школу, работала, готовилась в вуз. Однажды получила письмо от Изабеллы Владимировны. Она сообщала: есть возможность весной, еще до поступления, пройти прослушивание в Новосибирской консерватории. Ответила, что боюсь. Следом пришло второе письмо: «Наташа, попытка не пытка. Я созвонилась с профессором В. Слонимом, у которого в военное время училась в Ташкенте. Он тебя ждет».
– Вы решились?
– Я полетела в незнакомый город. Профессор терпеливо прослушал меня и сказал: «Все замечания дома». Семья Виссариона Исааковича приютила меня у себя. За завтраком начался «разбор полетов», после которого едва осмелилась спросить: стоит ли поступать в консерваторию? Услышала два окрыляющих слова: «Попробовать можно».
За два дня пребывания я влюбилась в Новосибирск с его театром оперы и балета. Впервые в жизни побывала на опере «Евгений Онегин» Чайковского, увидела балет «Спартак», сходила на художественную выставку. Захотелось непременно вернуться сюда. В Охе я основательно штудировала программу для поступления и летом в Новосибирске хорошо сдала все семь экзаменов по специальности. С легким сердцем пошла на экзамен по любимой литературе. Стала отвечать на вопросы, а экзаменатору – «все не то». От психологического шока передо мной словно черный занавес упал. Попросила дополнительный вопрос, но экзаменатор был неумолим, поставил двойку. Он выполнял план по отсеву абитуриентов. Ничего не оставалось, как взять вещи и отправиться в аэропорт.
– А что профессор?
– Попадаться на глаза Слониму было выше моих сил. В Оху от него пришла весточка: «Почему ты пропала?». Объяснять было стыдно. Но неудача подлила масла в огонь, я стала еще настойчивее заниматься, выучила новую программу и в следующем году при поступлении в консерваторию набрала на два балла больше проходного. Когда же нам, первокурсникам, предложили выбрать себе педагога по специальности, я записалась к Слониму. Занималась неистово, часто плакала от его высоких требований. Было бесконечно жаль себя. Казалось, преподаватель выжимал из меня все силы. Но, видимо, он знал, что я все преодолею и программу-минимум, рассчитанную на два года, выполню за год.
– В чем была проблема?
– В 21 год профессор «ставил» мне пальцы. К счастью, на третьем курсе они вдруг легко и виртуозно побежали по клавишам. Я была в восторге! Виссарион Исаакович не только отшлифовал мою пианистическую технику, но и творчески определил мою дальнейшую жизнь. В 2005-м учителя не стало, его светлой памяти я посвятила сольную программу из его любимых произведений Брамса. Причем сыграла труднейшие «Вариации на тему Паганини». После этого концерта мне стало многое удаваться, прибавилось смелости в выборе новых программ – Рубикон был перейден. Я стала свободней в творчестве и сейчас не стою на месте, совершенствуюсь благодаря консерваторским программам учителя.
– Каким он остался в вашей памяти?
– Словно родным дедушкой, потому что помогал и жизненными советами. Учебу в консерватории я завершала на отлично, но экзамен по научному коммунизму сдала на четверку. Завкафедрой предложила его пересдать и получить диплом с отличием. Когда я пришла за советом к Виссариону Исааковичу, тот с хитрецой посмотрел на меня и поинтересовался: «А ты сама этого хочешь?». Ответила: «Нет, я устала». «Ну и не надо, – одобрил он. – Свой красный диплом, если захочешь, заработаешь жизнью».
Мне вспомнились эти слова, когда в 45 лет мне присвоили звание заслуженного работника культуры РФ. Продолжаю следовать наказу профессора: делать дело с чистой совестью и чистыми руками, постоянно совершенствуясь. Он говорил: «Пока живешь, должна играть, иначе умрешь как педагог».
– Вы приехали в родную школу молодым специалистом?
– Нет. После консерватории Слоним рекомендовал начать преподавательскую деятельность в музыкальном училище и затем уже вернуться в школу с педагогической практикой за плечами. Так что три года я проработала в музыкальном училище Прокопьевска Кемеровской области. Потом было замужество, возвращение на Сахалин, рождение сына.
– Как вас встретили в школе?
– Сначала поручили концертмейстерскую работу и лишь через два года предложили преподавать. Не скрою, мне пришлось завоевывать свое творческое пространство. Потом был перелом правой руки со смещением запястья. Полтора месяца носила гипс. Думала, мне как пианистке пришел конец. Год занималась лечебной гимнастикой, чтобы восстановиться. Спасибо хирургу, он не давал повода для уныния, шутил, что играть буду лучше прежнего. И я стараюсь держать профессиональную планку. Семнадцать лет работаю завучем в хорошем коллективе, где средний трудовой стаж педагогов превышает 30 лет.
– Несколько слов о вашей семье.
– Муж – нефтяник, уже на пенсии. В этом году у нас серебряная свадьба. Он понимает меня и мою работу, связанную с графиками, командировками, концертами. Сыну 23 года. Он – наша боль. Три года назад у него нашли наследственное заболевание. Своей рабочей профессией он не может заниматься из-за инвалидности. Ездим в клинику, предпринимаем все возможное в такой ситуации. Еще и по этой причине работа – мое спасение. Без нее я бы не выжила. При всем при том я счастливый человек, с удовольствием иду на работу и возвращаюсь домой, где меня ждут мои помощники и овчарка Дикуша.
– Для вас фортепиано, наверное, больше, чем инструмент?
– Конечно. Это и собеседник, и спаситель. В тяжелые моменты жизни сажусь за клавиши, плачу, играю и обретаю душевные силы. Заниматься приходится по ночам, иногда до утра, ведь времени катастрофически не хватает. Не подумайте, что это самоистязание, это мой мир. Заметила, что, когда готовлю концертную программу, меня даже грипп не берет. Наверное, оттого, что погружаюсь в музыку и растворяюсь в потоке светлых энергий. Чтобы не мешать родным и соседям, приобрела электронное фортепиано японского производства с наушниками. Теперь дома два инструмента – можно концерты давать.
– Наталья Анатольевна, что в ваших ближайших ориентирах?
– Хочу осмыслить сделанное и взять небольшую паузу в концертной деятельности. К тому же в классе появились способные дети, им надо уделить больше внимания. А новые программы, гастроли и встречи со слушателями, конечно же, будут.
Л. СТЕПАНЕЦ.
