В московском издательстве ООО «Буки Веди» вышла в свет книга «Легенды рождаются на Сахалине» островных авторов – Алии Камиевой, Константина Молчанова и Михаила Шерковцова.
В Год семьи мы представляем вниманию читателей один из автобиографичных рассказов краеведа, собирателя и коллекционера раритетов времён Карафуто Михаила Шерковцова о самом ярком впечатлении детства. Автор убеждён: «Детство человека и семья определяют его будущее, детские мечты становятся реальностью, когда ты осиливаешь дороги времени».
Мальчик и Новый год
Мишка не отличался богатырским здоровьем, три раза подряд переболел двусторонним воспалением лёгких, и врачи категорически заявили родителям, что четвёртый раз воспаление он не перенесёт. И мама с папой приняли решение вывезти его для укрепления здоровья с островной земли на Чёрное море. Обязательно ближайшим летом.
Само по себе воспаление лёгких не возникает. Причина была, конечно же, в самом мальчике. Зимы на Сахалине всегда снежные, а Мишка очень любил после пурги или очередного тайфуна прорывать под снегом многометровые тоннели и подснежные комнаты, в которых собирались знакомые дворовые ребята. Родители приходили с работы поздно, и, когда они находили Мишку под снегом, у него отчаянно стучали зубы, а с кроличьей шубки ручьями стекала вода. Его вытаскивали из снежной пещеры за шиворот и спешно несли домой в ванную комнату. Вид у Мишки при этом был и смешной, и жалкий одновременно, как у котёнка, попавшего в прорубь. Его, конечно, отогревали и отпаивали чаем с душистым мёдом, но это не всегда помогало, и он снова оказывался на больничной койке.
В этот раз переполох в доме был серьёзный. Температура под сорок два, реанимация, больница, а тут ещё и Новый год.
По иронии судьбы детская больница, в которую положили мальчика, находилась как раз напротив его дома по улице Сахалинской, и окна палаты смотрели на окна квартиры. Когда Мишка находил в себе силы, он вставал с постели и, подойдя к больничному окну, наблюдал за тем, как мама готовит на кухне ужин для отца, как приходят гости, зажигается и гаснет свет. И в эти минуты ему становилось так жалко себя, что сами собой на глаза наворачивались слёзы.
И вот наступил долгожданный Новый год! 1964-й!
Как же Мишка любил этот праздник. Запах ёлки, мандарины и много шоколадных конфет с Большой земли. К ним всегда на праздники приходило много друзей. Это были художники, актёры, преподаватели, врачи. И Мишку все они безумно любили и баловали. Он смотрел на взрослых своими большими серо-синими глазами и впитывал всё сказанное ему как губка.
Теперь же, в больнице, он чувствовал себя наказанным за что-то. Он не понимал, что сам виноват в своём положении, и отчаянно ждал маму. Мальчику так хотелось попасть на новогоднюю ёлку!
И мама пришла. От её каракулевой шубы всегда пахло какими-то медицинскими препаратами: она работала в бактериологической лаборатории. Но Мишка любил тот запах то ли карболки, то ли ещё какой гадости. Это был запах его мамы. И вот когда мама пришла, Мишка пустил в ход всё своё обаяние. Он строил глазки, врал нещадно, что уже совсем выздоровел. И если бы здесь сейчас была тётя врач, она, конечно же, отменила бы Мишке все эти болючие уколы и сразу бы выписала его, как абсолютно здорового, домой. Но ведь это было не так.
Уколы надо ставить, температуру мерить, постельный режим строго соблюдать. Но медики всегда могли договориться между собой. Мама сходила за папой, и Мишку, укутав в одеяло, принесли домой.
Большего счастья в жизни он ещё не испытывал. Конечно, он был в центре внимания. Мандарины и конфеты с благоговением принимались им, и Мишка только тихо спрашивал: «Это от Деда Мороза?». И, получив утвердительный ответ, отправлял конфету в рот.
В этот Новый год тётя Валя пришла в гости с замечательным артистом кукольного театра дядей Лёней. Это был высокий худощавый человек с добрыми глазами детского актёра и очками героя фильма Анджея Вайды «Пепел и Алмаз».
Дядя Лёня посадил Мишку к себе на колени, и вдруг перед мальчиком неожиданно появился маленький лисёнок. Он смешно пошевелил лапками, поцеловал Мишку в носик и поздравил с Новым годом, желая тому скорейшего выздоровления. А ещё он сказал, что зовут его Бася и он хочет остаться у Мишки навсегда, потому что любит его и будет с ним дружить. Мишка смотрел то на дядю Лёню, то на его правую руку с лисёнком Басей и ничего не мог понять.
Лисёнок был вроде не настоящий, но ведь он разговаривал с ним, и Мишка решил, что дядя Лёня волшебник и его прислал к нему Дед Мороз.
А потом гости ели, пили, веселились. И когда наступило время танцев, дядя Лёня достал из портфеля чёрную маленькую грампластинку и сказал, что это очень хорошая песенка и под неё можно потанцевать. Мишку тоже пригласили потанцевать и, чтобы повеселить гостей, надели на него папин костюм, подвернув рукава и брюки. А дядя Лёня снял с себя знаменитые вайдовские очки, которые ему привёз друг-моряк из Токио, и нацепил их на Мишку. Те постоянно грозили слететь с маленького мальчишечьего носа, и Мишке приходилось задирать голову вверх и оттопыривать нижнюю губу, чтобы ею при случае задержать падение. Гости практически не танцевали, так как просто умирали от хохота, а Мишка, польщённый таким вниманием со стороны взрослых, старался во всём подражать волшебнику дяде Лёне и, повторяя его движения, танцевал самый модный танец 1964 года – твист. А пластинка крутилась и пела про чёрного кота, которому постоянно не везёт и его почему-то не любит весь дом.
А потом Мишку опять завернули в одеяло и отнесли через дорогу в больницу. Он крепко прижимал к себе лисёнка Басю и, даже когда ему делали укол, мужественно держался, вспоминая, как здорово он отплясывал в папином костюме и дядь-лёниных очках такой взрослый и очень модный танец твист.
Михаил Шерковцов, г. Южно-Сахалинск.
